Цена ненависти - [55]
Во–вторых, РНЕ, которое до своего распада оккупировало большую часть крайне антисистемного сектора русского национализма[218], откровенно (хотя и не эксклюзивно) использовало некоторые едва модифицированные символы немецких нацистов, такие как свастика и римское приветствие, наряду с нацистскими идеями (биологический расизм)[219]. Я не буду вдаваться в проблемы, с которыми может столкнуться такой очевидно неонацистский политический имидж во всем мире, включая Германию, и уже столкнулся в России[220]. Достаточно указать на то, что этот имидж предопределил изоляцию и провал РНЕ с момента создания партии. Когда осенью 2000 года РНЕ наконец распалось, один из преемников организации, Всероссийское социально–политическое движение «Русское возрождение» (которое позже, правда, тоже распалось), демонстративно отказалось от свастики на своей эмблеме[221].
В–третьих, политический имидж КПРФ (если рассматривать идеологию этой партии как по существу правоэкстремистскую) остается скомпрометированным своими левыми корнями[222]. И это несмотря на зарождение в КПСС криптонационалистических идей еще при Сталине[223] и на изощренность постепенного перехода КПРФ ко все более откровенному ультранационалистическому дискурсу, в частности к русофильской идеологии, изложенной в многочисленных публикациях Геннадия Зюганова[224]. Дерзкое, неприкрытое заимствование Зюгановым идей некоторых известных российских и западноевропейских мыслителей правого крыла, включая даже эмигранта–монархиста и радикального критика СССР Ивана Ильина (1883–1954), продвинуло КПРФ во все более очевидном не- и даже антикоммунистическом направлении. Несмотря на это, партия не отказалась от своей роли главного преемника КПСС. Вследствие этого КПРФ рассматривается некоторыми деятелями правого крыла и, по–видимому, значительным количеством националистических избирателей не только как сила, ответственная за множество неудач России в XX столетии, но и как не подлинно антиуниверсалистская партия, идеологическое наследие которой к тому же восходит к теориям одного немецкого полуеврея. До тех пор, пока партия Зюганова будет сохранять в своем названии слово «коммунистическая», она будет подвергаться не только либеральной, но, что более важно, и националистической критике в связи со своими марксистскими корнями и советским прошлым[225].
В–четвертых, нужно отметить менее исследованную, но весьма значимую ультранационалистическую группу, которая в конце 1990–х достигла пика в своем развитии — Национал–большевистскую партию (НБП)[226]. Эта партия, как и РНЕ, принадлежит к выраженно антисистемным течениям в русском ультранационализме. Но и такая партия, как НБП, для достижения успеха в своей политической нише обязана воздерживаться от нарушения некоторых основных табу той части политического спектра, в которую она стремится войти. Другими словами, несмотря на свой экстравагантный имидж, НБП должна сохранять некоторые идефикс правого экстремизма, чтобы получить поддержку среди националистических избирателей.
Кроме того, НБП сталкивается с проблемой восприятия личности и своего эксцентричного лидера. Писатель и поэт Эдуард Лимонов провел значительную часть своей жизни не в России, а на ненавистном Западе[227]. До своего прихода в политику Лимонов описал в своем, возможно, наиболее известном романе «Это я — Эдичка» свой личный (или якобы личный) гомосексуальный опыт в США[228]. Комментарий Александра Солженицына достаточно иллюстрирует доминирующий взгляд на Лимонова в традиционном русском националистическом интеллектуальном кругу: «маленькое насекомое, которое пишет порнографию»[229].
Последним по времени, но не по значимости нужно отметить блок «Родина», который был создан в 2003 году и вошел в декабре того же года в Государственную Думу с неожиданно высоким результатом в 9,02%. Блок также выиграл восемь мест в Думе по одномандатным округам и привлек в свою фракцию независимого депутата, известного защитника советского унитарного государства Виктора Алксниса. Хотя фракция «Родина» имеет в своих рядах нескольких известных ультранационалистов[230], все еще, как и в случае КПРФ, не вполне ясно, можно ли охарактеризировать как правоэкстремистский весь блок. Один из его основателей, Сергей Глазьев, например, начинал свою политическую карьеру как член команды Егора Гайдара в 1992 году. Несмотря на довольно радикальный национализм «Родины», блок несколько сходен с КПРФ по амбивалентной позиции в русском идеологическом спектре: по большинству пунктов он поддерживает путинский режим; в некоторых вопросах он находится в оппозиции к правительству; а в ряде случаев он представляет собой антисистемную силу. В каком направлении в конечном счете пойдет этот альянс, на начало 2005 года все еще неясно.
