Цена ненависти - [48]

В 2004 году было три или четыре приговора по ст. 282 УК за «прямое действие» (нападения и одно подкладывание муляжа бомбы; осуждено до пяти или даже до восьми человек), а в четырех или пяти приговорах применен более правильный способ: учтен мотив ненависти как квалифицирующий признак для основного преступления (четыре дела об убийстве квалифицированы по ч. 2 п. «л», один случай точно неизвестен; по этим пяти делам осуждено 27 или 30 человек, но с правильной квалификацией, скорее всего — лишь небольшая часть из них).

Итого, в 2004 году мотив ненависти был учтен в приговорах по восьми делам. Но, конечно, во многих случаях преступников осуждали по–прежнему и без учета мотива ненависти.

Первые восемь месяцев 2005 года принесли заметную активизацию правоохранительных органов по отношению к насильственным преступлениям на почве ненависти: по неполным данным, за убийства и избиения осуждено до 31 человека в 10 процессах, из которых в четырех делах об убийстве была применена ст. 105 ч. 2. п. «л», в четырех процессах — ст. 282 ч. 2 и еще в двух процессах мотив ненависти был учтен, но нам пока неизвестна статья УК[193].

И, главное, за первые пять месяцев года нам неизвестны случаи, когда насильственные преступления на почве ненависти квалифицировались бы судами без учета этого мотива. Летом такие случаи появились, однако в целом тенденция очень позитивна.

Важно не забывать (что порой случается), что применение квалифицирующего признака возможно только в тех статьях, где он есть. Например, его нет в ст. 115 («умышленное причинение легкого вреда здоровью») и ст. 116 («побои»). В подобных случаях суд обычно квалифицирует нападение как хулиганство, так как какие–то предметы нападающие почти всегда используют (а именно это является, по диспозиции ст. 213 УК, определяющим признаком хулиганства). А поскольку нападающих практически всегда несколько, применяется ч. 2 ст. 213, максимальное наказание по которой — до семи лет лишения свободы — оказывается даже выше, чем если бы вред здоровью был оценен как «средний» и дело рассматривалось по ч. 2 ст. 112 УК. С точки зрения обвинения, стремящегося пожестче наказать преступника, это разумное решение (например, по делу о нападении на раввинов в январе 2005 года). И добавлять ст. 282 часто нет оснований (см. выше). С точки же зрения общественного интереса противодействия расистскому насилию важнее было бы признать мотив ненависти отягчающим обстоятельством согласно ст. 63 п. «е» УК.

Выводы

Мы видим, что росту насилия на почве ненависти соответствует и количественный рост уголовных санкций. Однако, чтобы сбить волну насилия, пропорционального усиления противодействия недостаточно.

Усиленное применение ст. 282 УК к насильственным преступлениям, начиная с 2004 года, наводит на мысль, что прокуратуры по всей стране действовали в соответствии с полученной сверху неофициальной директивой. Позже, видимо, ввиду неэффективности применения ст. 282 в таких делах, следствие и суд начали наконец применять то средство, которое и должно применяться в таких делах — квалифицирующий признак ненависти.

Для развития этого явного успеха следовало бы также научиться применять мотив ненависти как отягчающее обстоятельство по всем подходящим для этого статьям УК.

Очень вероятно, что определенный прогресс в правоприменении косвенно связан с принятием Закона 2002 года, точнее — с попытками политического руководства и общественности активизировать его применение. Но сами нормы, применяемые к насильственным преступлениям, этим законом изменены не были, они существуют в УК уже давно.

Основные предполагаемые объекты воздействия Закона 2002 года — действующие с экстремистскими, антиконституционными целями организации и СМИ — от Закона не пострадали.

Практически во всех случаях организации ликвидировали либо по совершенно формальным причинам, как это делалось и в 90–е годы, либо за использование свастики и подобной символики (ряд организаций РНЕ и община инглингов), которая была запрещена еще законом 1995 года «Об увековечении Победы советского народа в Великой Отечественной войне 1941–1945 годов». Видимо, давление органов юстиции и прокуратуры на национал–радикальные организации в последние годы действительно усилилось, но с самим Законом 2002 года это связано очень слабо. Зато Закон дал основания для неправомерного давления на иные оппонирующие властям организации, а именно правозащитные.

Что касается экстремистских организаций, действующих без государственной регистрации, то для пресечения такого рода организационной деятельности в УК были введены ст. ст. 282¹ и 282². И первая из этих статей — потенциально очень мощный инструмент против скинхедских и им подобных группировок. Но, как мы видели, эта статья пока применена всего один раз, а другая применяется только с этого года и только в отношении Хизб ут–Тахрир, что политически лежит де–факто скорее в русле антитеррористической, чем антиэкстремистской деятельности.

Изменение закона «О политических партиях» существенно ограничило перспективы роста для радикальных националистов. Но в остальном их организации не подвергаются достаточно существенному давлению со стороны государства.