Цена - [25]
Все обратили взгляды на все еще стоящего у двери доктора. Хануш опустил голову и молчал. Кржижановский подождал несколько секунд, чтобы вернуться к теме с тем же запалом:
- А потом спросите его, какими были критерии выбора!... Хотя, возможно, и не надо. Ибо, что он вам ответит? – что выбирали помоложе, побогаче, покрасивее, поумнее, или vice versa? Каждый их выбор был выбором жестоким, а что они считали меньшим злом, это их тайна, возможно – весьма стыдная. Так или иначе, у меня нет никаких сомнений, что они применяли принцип меньшего зла, и наверняка, руководствуясь только лишь субъективной интуицией. Ибо, видимо, нет регламента в таких ситуациях, нет кодекса, не существует тут директив – так что выбор полностью субъективный…
- Но случается и объективный, регламентный выбор, пан адвокат, - вмешался Клос. – Вы слыхали про "деление на три"?
- Что-то не припомню…
- Это система деления раненных во время войны на три группы – на тех, которые умрут, несмотря на все усилия врачей, на тех, что выживут и так, без всяких стараний по спасению, и, наконец, на тех, которые умрут, если не получат медицинской помощи! В связи с ограниченностью средств – все медикаменты предназначаются для этой третьей группы. Англичане так делают.
- Сомневаюсь, поступают ли так поляки… - скривился адвокат. – Спросите у господ Мертеля и Кортоня, поступают ли так их лесные коллеги. Впрочем, сравнение здесь бессмысленно – нельзя сравнивать условия на фронте и в больнице, ситуацию с раненными или с просто больными. Голову даю, что Стасинка и Хануш не практиковали этого вашего "деления на три", редактор. Тем временем, им все время приходилось выбирать, причем, не руководствуясь установленной сверху системой, но… Ну, именно, чем же? Чем они руко-водствовались, выбирая тех, кому дадут лекарство, и тех, кому не дадут, обрекая тех на смерть?
- Вы уже говорили, что интуицией, но я бы предпочел услышать это от доктора Хануша, - заявил Бартницкий.
Снова все поглядели на врача, но тот все так же молчал, не поднимая ни головы, ни взгляда.
- И они должны были руководствоваться так же совестью, внутренним приличием, - продолжил адвокат. – Ведь не взяткой же, наши врачи – люди честные… Кого они выбирали, чтобы спасти, мужчин или женщин? Или людей симпатичных и обладающим чувством юмора? Или же, как я уже упоминал, молодых, считая, будто бы старики и так достаточно прожили, так что теперь надо дать шанс молодым, так?... А может, все с точностью до наоборот?... Во всяком случае, какой-то выбор делать им приходилось. А если они были должны – то должны были найти какие-то критерии выбора, ведь не бросали же они монетку? Единственным же осмысленным критерием выбора в экстремальной ситуации является критерий меньшего зла!
Брусь зааплодировал, словно сидел в театральном зале, и горько заметил:
- Теперь я понимаю, почему вы с такой легкостью выигрывали все дела своих клиентов, пан адвокат.
Кржижановский открыл было рот, чтобы парировать, но сдержался, когда увидел возвращающегося за стол Ханша. Доктор, бледный, словно из него выкачали всю кровь, даже не сел, а сполз на свой стул, голова упала на руки, которыми он схватился за край стола. Он производил впечатление человека, которому внезапно стало плохо, или же у которого резкая боль отобрала сознание.
- Что с вами, доктор!? – одновременно вскрикнули Кортонь, Гаврилко и Бартницкий.
- Блин, он сейчас тут коньки отбросит!... – выругался Годлевский.
Ксендз схватил салфетку и начал обмахивать Ханша, Седляк влил ему в горло немного вина, а Станьчак официальным тоном спросил:
- Простите, здесь нет врача?
Шутка получилась совершенно гадкой, поэтому несколько пар глаз пригвоздило профессора, а Малевич обругал прямо:
- Постыдитесь, профессор! Это совершенно не смешно, но вы, похоже, любите танцевать на кладбище! Вся эта встреча окутана ужасом смерти, что вам никак не мешает раз за разом строить из себя шута…
- Потому что "жизнь настолько жестока, что нельзя относиться к ней серьезно", как выразился Уайльд, дорогой мой пан советник.
- Но вы уже перегибаете палку, профессор! – поддержал Малевича Брусь.
- Это как же?
- До крайности доходите!
- Чушь! Никто до крайности не доходит, крайности не существует. Человек, утверждающий, будто дальше уже продвинуться невозможно, просто портит воздух словами, дорогой мой Пилюлькин. Можно, всегда можно, не исключено, что еще сегодня вы сами убедитесь в этом.
Доктор Хануш поднял подбородок, раскрыл глаза и рукой отодвинул салфетку, мечущуюся у него над лбом. Говорил он тихо, очень слабым голосом:
- Все уже в порядке, со мной ничего не случилось… пожалуйста…
- Точно, доктор? – спросил Бартницкий. – Мне показалось, что у вас сердечный приступ.
- Нет, нет… Просто я несколько устал, мало спал. Две последние ночи пришлось оперировать… Уже все нормально.
Годлевский подал доктору рюмку с наливкой. Хануш выпил до дна. Те, кто стоял рядом, разошлись к своим местам, остался только Брусь.
- Я отвезу вас, доктор. Пошли.
Хануш отрицательно покачал головой.
- Благодарю, пан Зыгмунт.
- Так вы хотите остаться?!
- А вы уходите? – спросил редактор Клос.
1.1 - файл отформатирован, сноски введены внутрь текст в квадратных скобках.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
1805 год. Английская разведка проводит секретную операцию, цель которой — подмена Наполеона. Чтобы достичь цели, необходимо найти и переделать знаменитый шахматный аппарат фон Кемпелена — «Турка»… История, очень похожая на выдумку, но подкрепленная историческими документами.
"Покер, правила которого были разработаны четырьмя башковитыми янки (Темплар, Флоренс, Келлер и Шенк), родился во второй половине прошлого столетия. Здесь, понятное дело, речь идет о карточной игре. Политический же покер настолько стар настолько, насколько стары достойные институции политики и дипломатии, следовательно, он на пару с лишним тысяч лет старше карточного покера. Из всех исторический покерных розыгрышей одним из наиболее интересных мне кажется тот, в котором приняли участие два великих императора: император французов Наполеон I и император Всея Руси Александр І.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Когда коварный барон Бальдрик задумывал план государственного переворота, намереваясь жениться на юной принцессе Клементине и занять трон её отца, он и помыслить не мог, что у заговора найдётся свидетель, который даст себе зарок предотвратить злодеяние. Однако сможет ли этот таинственный герой сдержать обещание, учитывая, что он... всего лишь бессловесное дерево? (Входит в цикл "Сказки Невидимок")
Шестой ангел приходит к тем, кто нуждается в поддержке. И не просто учит, а иногда и заставляет их жить правильно. Чтобы они стали счастливыми. С виду он обычный человек, со своими недостатками и привычками. Но это только внешний вид…
Рассказ из сборника «Русские женщины: 47 рассказов о женщинах» / сост. П. Крусанов, А. Етоев (2014)
Роман молодого чехословацкого писателя И. Швейды (род. в 1949 г.) — его первое крупное произведение. Место действия — химическое предприятие в Северной Чехии. Молодой инженер Камил Цоуфал — человек способный, образованный, но самоуверенный, равнодушный и эгоистичный, поражен болезненной тягой к «красивой жизни» и ради этого идет на все. Первой жертвой становится его семья. А на заводе по вине Цоуфала происходит серьезная авария, едва не стоившая человеческих жизней. Роман отличает четкая социально-этическая позиция автора, развенчивающего один из самых опасных пороков — погоню за мещанским благополучием.
Триптих знаменитого сербского писателя Милорада Павича (1929–2009) – это перекрестки встреч Мужчины и Женщины, научившихся за века сочинять престранные любовные послания. Их они умеют передавать разными способами, так что порой циркуль скажет больше, чем текст признания. Ведь как бы ни искривлялось Время и как бы ни сопротивлялось Пространство, Любовь умеет их одолевать.
Прогрессивный индийский прозаик известен советскому читателю книгами «Гнев всевышнего» и «Окна отчего дома». Последний его роман продолжает развитие темы эмансипации индийской женщины. Героиня романа Басанти, стремясь к самоутверждению и личной свободе, бросает вызов косным традициям и многовековым устоям, которые регламентируют жизнь индийского общества, и завоевывает право самостоятельно распоряжаться собственной судьбой.