Цена его коварства - [36]

Он ответил на поцелуй, и тело мое охватило огнем.

Мгновенно раздевшись, Эдвард вновь склонился надо мной. Мои волосы в беспорядке разметались по подушке, я лежала, закрыв глаза и вся дрожа от желания. Эдвард поцеловал меня в шею. Его губы казались особенно теплыми при задувавшем в окно океанском бризе, его чистый мужественный запах мешался с запахом океана и осыпавших комнату розовых лепестков.

Расстегнув на мне бюстгальтер, Эдвард прильнул губами к соску, а затем нежно втянул его в рот целиком. Застонав, я крепко вцепилась ему в плечи. Оторвавшись, он внимательно посмотрел на меня и улыбнулся:

— Доктор сказал, сейчас тебе вредно слишком много лежать на спине…

С этими словами он перекатил меня на себя, раздвигая мне колени так, чтобы я могла оседлать его бедра. Я наклонилась к нему с поцелуем, и мои набухшие груди склонились к его лицу. Я почувствовала его огромный твердеющий член внизу своего живота, и тут гормональная буря разбушевалась во мне с такой силой, что я почувствовала слабость от нахлынувшего желания. Приподнявшись, я резко опустилась на член Эдварда, целиком принимая его в себя. Застонав, он схватил меня за бедра. Я, не останавливаясь, скакала на нем, пока не почувствовала, что он заполнил меня до краев, — и с криком взорвалась в сильнейшей вспышке экстаза одновременно с Эдвардом.

* * *

Потом Эдвард прижал меня к себе и поцеловал в лоб:

— Больше никогда не отпущу тебя.

— И не отпускай, — шепнула я, прижимаясь к нему щекой.

— Поехали в Лас-Вегас, — неожиданно предложил он.

— Ты хочешь пожениться тайно? — удивилась я.

— Нет, просто не хочу оставлять тебе шанса передумать.

— Я не передумаю. — Я взглянула на кольцо. — Оно такое огромное, что меня теперь все время клонит на сторону. Наверное, целых десять карат?

— Двадцать, — ухмыльнулся Эдвард.

— Сколько?! — воскликнула я. — Ты не перестарался?

— Я куплю тебе такое же на другую руку, и тебя не будет перекашивать. — Он погладил меня по щеке. — Только пообещай, что завтра поедешь со мной в Вегас.

— Без родных?

— Бери с собой Говарда и вообще кого хочешь. Самолет у меня большой.

— Сегодня приедет Мэдисон. — Улыбка сошла с моего лица. Я встала и начала одеваться.

— Не уходи. — Эдвард протянул ко мне руку.

— Я должна поговорить с Мэдисон. Но если она меня простит, и Говард сможет лететь с нами, тогда…

— Что тогда? — В голосе Эдварда звенела надежда.

— Тогда завтра утром летим в Лас-Вегас.

Вскочив, Эдвард сжал меня в объятиях:

— Иди. А утром начнем новую жизнь. — Он на секунду задумался. — Тем более что сегодня вечером у меня есть одно дело…

— Какое же? — нахмурилась я.

— Да так, пустяки. Последнее дело, которое надо закончить до свадьбы.

— Холостяцкая вечеринка?

— Говорю, пустяки. — Эдвард отвел взгляд. — Я провожу тебя.

Моя машина неслась вдоль океана. Я чувствовала, что никогда еще не была так счастлива. И так испугана.

Я любила Эдварда.

Но что за таинственное дело ждало его сегодня?

Не важно, убеждала я себя. Может, он готовит мне свадебный подарок. Он же обещал, что больше не разобьет мне сердце!

«Последнее дело, которое надо закончить до свадьбы».

Какая глупость!

В четырех кварталах от дома я резко развернулась и погнала машину обратно к Малибу.

Через полчаса я вновь была у дома Эдварда — как раз вовремя, чтобы увидеть, как к нему сворачивает дорогой внедорожник. С водительского сиденья выскользнула женщина.

Виктория. Красивая и злая жена Руперта, в сексуально обтягивающем красном коктейльном платье и туфлях на высоких шпильках.

Медленно проехав мимо дома, я увидела, что Эдвард ждет ее у порога. Виктория быстро прошла внутрь дома, и дверь захлопнулась.

Услышав отчаянный гудок, я едва успела затормозить, чудом избежав столкновения со встречным авто. По всему телу выступил холодный пот. Значит, вот какое дело он намеревался закончить до свадьбы?

Холостяцкая вечеринка для двоих?

Я вспомнила слова Виктории о том, как отчаянно ей когда-то хотелось затащить Эдварда в постель.

В зябком оцепенении я повернула обратно, направляясь в Лос-Анджелес.

Может, у Эдварда и Виктории был какой-то повод для встречи, о котором я не знаю? Но, пытаясь вообразить его, я не могла отделаться от мысли: Эдвард никогда не говорил мне о любви. Он хотел жениться на мне ради ребенка. И ради секса.

Он не обещал хранить мне верность. И все же одну клятву он нарушил: ведь он поклялся никогда больше не разбивать мне сердце.

Почему Виктория приехала к нему одна, поздней ночью, в таком облегающем красном платье? Зачем она вообще прилетела в Калифорнию?

Подъезжая к дому, я увидела припаркованный красный кабриолет Мэдисон, такой же яркий и вызывающий, как платье Виктории Сен-Сир. То самое, в котором она явилась на интимную встречу с мужчиной, за которого я завтра собиралась выйти замуж.

С дрожащими коленями я вошла в дом. В кухне, весело болтая, сидели Говард и Мэдисон. Нет, на это у меня уже не было сил. Я попыталась неслышно проскользнуть мимо, но Мэдисон меня заметила и поднялась мне навстречу с серьезным лицом.

— Диана, — тихо сказала она, — я рада тебя видеть.

Я остановилась, глядя на нее. Загорелое, слегка обветренное лицо и пополневшие щеки. Светлые волосы, выгоревшие на солнце. Ни косметики, ни накладных ресниц. Одетая в простую белую футболку, джинсы и шлепки.