Цена человека: Заложник чеченской войны - [14]

Среди обитателей гостиницы были фотокорреспондент «Московского комсомольца» Сергей Тетерин и сотрудница авторского канала «Радио России» Надежда Чайкова (позже она писала репортажи в «Общую газету»). Они уже две-три недели работали в регионе и были до того ошеломлены всем увиденным за это время, что не могли толком ничего рассказать. Они просто предложили мне самому поехать и посмотреть, что творится в Грозном. Надя как раз на следующий день собиралась в ту сторону, и я не мог не воспользоваться такой возможностью.

На следующее утро, однако, мой оператор наотрез отказался ехать с нами. Он сказал, что командировка была не на войну и что он вообще не хочет рисковать жизнью из-за нескольких там видеокадров. Я растерялся: как это человек, нисколько не стесняясь, может проявить такое малодушие. У меня не было слов для дискуссии и уговоров. Расспросив у него об особенностях обращения со старенькой камерой Ikegami, я прихватил с собою тройку получасовых кассет и вышел с Надей на дорогу. Нам предстояло одолеть до Грозного километров семьдесят.

Обычно с транспортом никаких проблем не возникало. Ни один водитель не проезжал мимо голосующего журналиста. Если кто-то и не мог подвести до конечного пункта, то обязательно помогал подыскать для поездки другую машину. Все верили в журналистов, как в земных богов, имеющих возможность творить чудеса, и надеялись как на действующих политиков, способных остановить нарастающее безумие. Это потом, когда безумие стало нормой, появились расторопные извозчики, зарабатывавшие на журналистах, особенно на извозе зарубежных коллег, до 200 долларов в сутки.

В зоне боевых действий никогда нельзя быть чересчур доверчивым. Люди здесь могут солгать вам по разным причинам: они могут наплести вам истории, которые вы хотели бы услышать, ради того чтобы расположить вас; приврать о своем опыте и возможностях, чтобы стать ближе к вашему кошельку; разными способами войти к вам в доверие, чтобы просто шпионить за вами… Сохраняйте баланс между уважением к высказываниям людей и собственным инстинктом самосохранения.

В такси садитесь на заднее сиденье, это даст вам возможность лучше контролировать ситуацию в машине и обстановку вокруг, а также позволит незаметно отсчитать деньги за проезд. (И вообще: никогда не лезьте в свой бумажник при посторонних.) Сведите к минимуму общение с таксистом. Попросите остановить машину, не доезжая до места, куда вам надо.

По пути мы с Чайковой попросили нашего водителя остановиться у первой придорожной боевой точки на территории Чечни – блокпоста, разворачивавшегося неподалеку от границы с Ингушетией. Тут перво-наперво в огромное углубление в земле посадили танк с белой буквой «W» на башне – боевая техника советского контингента, вывезенного из Восточной Европы. Рядом дымилась новенькая полевая кухня, которую, по всей видимости, только здесь по-настоящему и раскочегарили. Вокруг нее ходил солдат с ведром, еле передвигавший отяжелевшими от налипшей грязи сапогами: земля здесь, чуть только она намокнет, становится липкой как клей. В «тылу» танка была развернута большая палатка. Командир позиции, высокий, подтянутый офицер, говорил кратко, с расстановкой:

– Я не буду говорить с вами о политике. У меня приказ занять и обустроить позицию. Пока непонятно, из какого материала это сделать, но мы с ребятами сообразим. А вообще здесь не хватает четкости в приказах. Враг вроде есть, но его направление не обозначено…

Наверное, никто так не нервирует военного, как наш неряшливый коллега: солдат изо дня в день должен носить одну и ту же форму, быть бритым и стриженым, блюсти инструкции и выполнять приказы. Журналист не обязан всего этого делать. И вот представьте себе ситуацию: стоит на боевом посту служивый и к нему подходит одетый черт знает во что, небритый и длинноволосый журналист с сигаретой в зубах и пристает к нему со своими бесконечными вопросами!.. Не раздражайте военного своим видом и назойливостью.

«В чем отличие военного корреспондента от всех остальных людей в военной форме? У военного корреспондента, по сравнению с солдатом, больше выпивки, девушек, денег и свободы. Он может выбирать, где ему находиться, может позволить себе быть трусом и не бояться никакого наказания, кроме мук совести. Военный корреспондент может сделать ставку (а ставка – жизнь) на какого угодно скакуна, а в последний момент – взять и передумать».

Роберт Капа, военный репортер, основатель агентства Magnum

Через час мы с Надей Чайковой были в одном из ближайших от Грозного районных центров – Ачхой-Мартане. Здесь мы с Надей разделились: первым уехал я на стареньком «Форде», перегруженном медикаментами, буханками белого хлеба и… коробками с патронами. В машине кроме меня сидели еще трое немолодых уже мужчин. На чем добралась до Грозного Надя, я так и не узнал. Позже мы пересекались еще несколько раз, и каждый раз быстро разъезжались в разные стороны… Надя была отзывчивым и добродушным человеком. Это проявлялось и в профессии: кажется, для нее никогда не существовало понятия журналистской конкуренции. Именно такие, как она, – гордость и пример редкой нынче честной и открытой журналистики… Надежда Чайкова была зверски убита неизвестными весной 1996 года у чеченского села Гехи.