Целительница - [21]

Выйдя за ворота, Вера опять оказалась едва ли не по пояс в снегу. Ну конечно! Откуда тут снегоуборочная техника! И с чего она взяла, что дороги будут расчищены? Вернее, об этом она даже не подумала. По другой стороне ловко топал мужик в снегоступах. Поравнявшись с ней, он остановился и склонил голову в знак приветствия. Она махнула рукой в ответ, отчаянно завидуя тому и думая, как будет преодолевать несколько метров до калитки Никиты. На что еще обратила внимание, так это на то что у многих вдоль забора снег уже был почищен. Привыкли они что ли к подобным ненастьям, раз так быстро реагируют? Тут и Никита появился с лопатой.

— Погоди малясь, не ступай, — велел он и лихо принялся отбрасывать снег в сторону.

Через пять минут между его и ее калиткой наметился приличный тротуарчик, на котором при желании смогли бы и двое разминуться.

— А я к тебе шла как раз, — проговорила Вера, когда Никита добрался до нее — разгоряченный и притягательно сильный.

— Зачем?

— Хотела попросить отвезти меня в Богородское в эту пятницу. Не за бесплатно, конечно, — спохватилась она, заметив изумление на его лице.

— И не подумаю. Я теперь туда месяца два точно не поеду.

Хоть бы для приличия не торопился так с ответом. Вера с досады даже ногой топнула и чуть не потеряла валенок, который был велик ей на несколько размеров. Впрочем, этой неловкости Никита не заметил — к тому времени он уже развернулся, дошел до своей калитки и принялся раскидывать снег в другую сторону.

Вера не собиралась так быстро сдаваться. Она подбежала к нему и дернула что есть силы за тулуп.

— Но мне очень нужно, чтобы ты отвез меня. У меня обратный поезд в пятницу.

Никита, не спеша, повернулся и уставился на нее, нахмурив брови.

— Тебе не кажется, что это только твои проблемы? Я же понятно выразился, что никуда ехать не собираюсь?

— Но как же мне отсюда выбраться? К кому еще можно обратиться?

— Ты вокруг погляди. — Он смотрел на нее, как снисходительный учитель на не очень одаренного ученика. — Теперь пока снег не утрамбуется, никто и никуда поехать не сможет. Разве что кому-то очень будет нужно…

Последнюю фразу он произнес, не глядя на нее, вернувшись к работе.

— Но я и есть тот, кому очень нужно.

Реплика повисла в воздухе. На Веру уже никто не обращал внимания. Что же ей теперь прикажете делать? В душе разрасталась паника, что если она так и не найдет никого, кто согласился бы отвезти ее? Глядя в равнодушную спину соседа, ей хотелось подобрать бревно потолще и колотить, колотить, пока тот не свалится лицом в сугроб. Не помнила, когда еще испытывала подобную злость.

Баба Маша! Вот ее спасение! Баба Маша знает всех и вся. В ней столько жизненной мудрости, что на десятерых хватит. И она не останется равнодушной к Вериной проблеме.

Как она добиралась до доброй старушки, рассказывать не стоит. Но только и штаны ее промокли насквозь, и валенки были полны снега, когда баба Маша открыла дверь, и Вера ввалилась в ее избу.

— Ты зачем вышла? — всплеснула та руками. — Еще и снег-то не успели раскидать. Проходы только к вечеру появятся… И что с тобой опять стряслось? А ну давай, раздевайся.

Она стянула с Веры пуховик, заставила снять штаны, и все это вместе с валенками положила сушиться на печь.

— А теперь рассказывай, чего ревешь?

Вере было и стыдно, что только и делает, что льет слезы в этой деревне, и успокоиться не могла. Видно, нервы пошатнулись окончательно в последние дни. Столько всего навалилось, что неустойчивая психика дала сбой. Приедет домой, пропьет курс успокаивающего и заживет мирно и счастливо. Стоило подумать о доме, как слезы полились с новой силой. Заикаясь и всхлипывая, рассказала она бабе Маши о своих трудностях. Подробно передала содержание беседы с Никитой.

— Ох Никитка, сухарь чертов! Других слов не нашел, чтобы правду выложить.

Баба Маша сокрушенно покачала головой, пряча глаза от Веры. Этот факт насторожил до такой степени, что слезы высохли, как по волшебству.

— Баб Маш, а что вы имеете в виду?

— Вот что милая, не буду и я ходить вокруг да около. Застряла ты у нас, деточка.

— Как застряла? Неужели никто-никто не поедет в Богородское?

Баба Маша смотрела на нее, как на убогую. Но Вера не сердилась, потому что знала — не со зла. Только отчаяние затапливало по макушку. Даже дышать нечем стало в жарко натопленной избе.

— Как же так? Что же мне делать?

Спина отказывалась держаться прямой. Вера согнула ее колесом и уткнулась в колени.

— Что же мне делать? — повторила она, и голос прозвучал глухо и трагично.

— Ты вот что! Перестань-ка тут конец света разыгрывать! — вдруг непривычно строго заговорила баба Маша. — Подумай, как следует, что страшного может случиться, если ты окажешься дома не раньше, чем через два месяца?

Вера задумалась. Родители будут волноваться, но им она напишет в первую очередь, что-нибудь придумает правдоподобное. На работе отпустили ее всего на две недели. Но спасибо Самоделкину, трудиться она сможет и дистанционно — отправлять статьи и получать задания по почте. Конечно, интервью ни у кого брать не получится. И то не факт. Все зависит от темы, а интересных людей вокруг полно. Взять того же Василия Самоделкина. Макс будет волноваться. Хотя это вряд ли. Что-то ей подсказывало, что дружба с Максом в один мин сошла на нет. И теперь ей нужно привыкать обходиться без него.