Целительница - [19]

— Баб Маш, вы мне не дадите немного молока?

Вера рассказала старушке про неожиданного питомца. Пожаловалась, что в магазине ей ничего не продали. Баба Маша долго смеялась, до слез.

— Ох уж эти мне городские барышни. Совсем не знаете вы жизни в глубинке. Ну кто ж сюда молока-то повезет? Когда своего навалом.

Домой Вера уходила нагруженная под завязку. Баба Маша снабдила ее и молоком, и сахаром, и картошки наложила небольшую торбу. Половину свежего каравая отрезала, от запаха которого сразу потекли слюнки. От соленых огурцов и квашеной капусты Вера хотела бы, не смогла отказаться, уж больно она их любила. Даже баночку маринованных грибов старушка умудрилась ей всучить со словами: «Попробуешь, оторваться не сможешь». В общем, еле до дома доплелась. Переступив порог, сползла по стеночке и какое-то время сидела на полу, чувствуя, как дрожат руки.

Огонь в печи только догорел. В доме было даже чересчур тепло. Лапуля выбежал ее встречать, как будто всегда тут и был. Принялся тереться об ноги и громко мурлыкать. Первым делом Вера налила ему молока, а потом решила попробовать приготовить в печи похлебку. Даже появился азарт, а сможет ли она приспособиться к деревенской жизни, пусть и всего на три дня. В многофункциональных сундуках бабки Антонины она нашла сушеные укроп и петрушку. Щедро добавила их в похлебку. Чувствовала себя героиней, когда из печи по комнате начал разноситься аппетитный запах готовящейся еды. И тушенка пришлась как нельзя кстати. Чугунок для верности продержала в печи на час дольше, из-за чего похлебка загустела и больше напоминала настоящее деревенское жаркое — с золотистым, запеченным до корочки, картофелем.

К тому моменту, как Вера сервировала стол и первым накормила приблудного Лапулю, сама она нанюхалась и проголодалась до такой степени, что набросилась на еду, плюя на элементарные правила приличия, таская вкуснющие маринованные грибы бабы Маши прямо пальцами из банки. Когда умяла внушительную порцию жаркого, поняла, что переборщила — дышать было нечем и в сон клонило со страшной силой. Только спать на закате не дело, а вот размяться не мешало бы.

Вера накинула пуховик и вышла на крыльцо — вдохнуть морозного воздуха и освежить голову. И надо же было именно в этот момент выйти из бани соседу. Обнаженный, в клубах пара, он показался ей Адонисом. А когда он поднял жбан с водой и окатил себя ею с головой, Вера почувствовала, как у нее подкашиваются ноги и пылает лицо. Она забежала в дом, безуспешно пытаясь унять пустившееся вскачь сердце. Никогда еще прежде она не встречала таких красивых мужчин. Словно высечен из мрамора. Плечи широченные, таз узкий, каждая мышца на своем месте и отчетливо просматривается. Точно Адонис. Жаль только она не Афродита.

В растрепанных чувствах Вера прилегла на топчан и не заметила, как задремала с пригревшимся рядом Лапулей. Разбудил ее громкий стук в дверь. В первый момент, с перепугу, она решила, что пришел Никита — выговаривать ей, что подглядывать за голыми мужиками не хорошо. Но потом Вера сообразила, что видеть ее он не мог, да и она его рассматривала со спины. И только открыв дверь и увидев на пороге все так же мнущего шапку Михаила, она вспомнила, что ей еще предстоят вечерние разборки с горе пациентом.

— Вот, пришел, как сговаривались, — проокал он.

Как и в прошлый раз, Вера пригласила его в дом. Уселся он на краешек стула, подавшись всем телом вперед, того и гляди свалится.

— Я вот тут приготовила рецепт…

Вера протянула ему бумажку с записями из интернета. Он долго в нее вчитывался, аж покраснел, а потом поднял на нее виноватые глаза:

— Где ж я все это возьму? Ну, разве что есть у меня чеснок — заготовили на зиму. А все остальное? Матушка Антонина снадобья то само готовила. А люди-то уж готовые… того.

Вера чуть не чертыхнулась вслух. Об этом-то она не подумала! Забрала бумажку у Михаила. Господи! Где была ее голова? Откуда тут быть грецким и лесным орехам? В таком-то климате? Да и вряд ли он знает, что такое родиола розовая.

— Мед у вас есть?

— Этого добра хоть отбавляй. У нас в селе несколько пасечников.

— А шиповник?

— Жена вроде насушила… — не очень уверенно кивнул Михаил. — Детям настойку готовит витаминную.

— Подождите меня здесь.

Вера прошла в соседнюю комнату, сама еще не зная, что собирается сделать. Она распахнула тот сундук, где преимущественно хранились травы. Дальше начало твориться что-то странное — руки сами находили нужные травы, отщипывали необходимое количество и складывали в холщевый мешочек, которых тут же была целая связка. Так она отмерила пятьдесят граммов плодов укропа, столько же корневищ родиолы розовой. И чуть сознание не потеряла, когда, перемешивая ингредиенты, губы ее сами зашептали: «Ветер злой и коварный забирай хвору мужичью, возвращай силу и стойкость. Не кружи вокруг Михаила, не губи его плоть. Изыди из души его и дома. Да будет так! Аминь».

На лбу выступила испарина и перед глазами заплясали разноцветные круги. Вера схватилась за сундук, чтобы не рухнуть тут же. Какое-то время она переводила дыхание, со свистом вырывающееся из легких, пока не почувствовала себя почти нормально.