— Да, наверное, вы правы.
* * *
Отдав управляющему слегка помятые расписки, я вернулась обратно в выделенные нам покои и присела отдохнуть на подоконник.
После пережитого стресса наступил откат. Мысли лениво перетекали одна в другую. Интересно, кто отвечает за покушение?
Неужели тот новенький «рыжик» у Шарля? Он не кажется отъявленным злодеем. Хотя, кто я такая, чтобы судить. Большинство известных мне негодяев обладали приятной и внушающей доверие внешностью, что помогало им проворачивать свои делишки.
Подкупили кого-то из труппы? Нашли повод надавить через семью или близких людей?
За этими размышлениями меня застал Тито. Вообще-то, он довольно разумный и не относится к тем руководителям, которые третируют занятых ничегонеделанием подчиненных. Мне никогда не приходилось изображать видимость бурной деятельности.
Однако сегодня ему словно вожжа под хвост попала.
— Твиг! В чем дело?!! Мы тут все загнанные в мыле бегаем, а ты витаешь в облаках! А между тем у Оливии чуть не сорвался голос! Срочно сходи и прими меры! — прорычал красный и потный мужчина.
— Да ладно, всего на минуточку присела. Если бы ты знал, что сегодня со мной случилось… — я осеклась. — Уже иду! — крикнула я и выскочила из комнаты раньше, чем Тито успел что-то сказать в ответ.
Да уж… Чуть не проговорилась.
Когда я зашла в комнату, отведенную под гримерку, то застала привычную картину. Наша прима, яркая черноволосая женщина в синем бархатном платье по последней имперской моде, сидела с красными от слез глазами и мелкими глотками пила «успокоительную» гномью настойку, которую ей подсунула ее горничная. Мой чуткий нос издали уловил этот дымный запах.
Да-да! Она единственная в нашей труппе имела личную горничную (остальные слуг не имели). Благодаря таланту Оливии прощалось и разрешалось очень многое.
А ведь совсем недавно, всего шесть лет назад все было совсем наоборот.
— Твигги! — экзальтированно воскликнула Оливия. — Я так рада, что ты здесь! Где ты была?! Я так боюсь! Я снова не могу петь! — в отчаянии она сжала мои руки в своих ладонях.
Такие сцены случались уже не раз. Раньше Оливия пела в другой труппе, и ее импресарио нещадно эксплуатировал ее талант. А когда она пела, больная ангиной, и из-за сверхнагрузок потеряла голос, он даже не стал тратиться на ее лечение и по дешевке перепродал контракт Тито.
К слову, Тито тогда сильно рисковал, вкладывая деньги. Даже я не была до конца уверена, получится ли у меня восстановить голос певицы.
Лет пятнадцать назад я начала серьезно интересоваться проблемой звукоизвлечения. Как раз тогда камнем преткновения стало высокое наречие и диалект лесных ильвов. Изучая анатомические атласы, я обратила внимание, что голосовой аппарат различных рас сильно отличается.
В ходе нескольких опытов над немыми людьми я поняла, что нужно делать. А затем решилась провести эксперимент на себе. С тех пор мой голосовой диапазон существенно расширился.
В конечном итоге, восстановление голоса Оливии прошло более чем успешно. Она произвела настоящий фурор. Раздосадованный бывший импресарио даже пытался судиться с нами.
Но страх потерять голос у женщины остался и только усиливался перед каждым выступлением. Жаль, что я не душецелитель и понятия не имею, как помочь. В общем, без меня не обходилось ни одно выступление.
— Оливия, не переживай. Так, давай уберем это. Тебе нельзя пить перед выступлением, — отобрала я фляжку. — Принеси молоко, сахар, сырое яйцо и спиртовку с кухни! — велела я служанке, которая со всех ног бросилась выполнять поручение.
— Твиг, сделай что-нибудь! У меня ком в горле! — попросила Оливия.
Я положила руки на ее шею, изучая. Ну что ж, связки в идеальном состоянии. Небольшой спазм сосудов… Понизила ей кровяное давление и направила силу Жизни в легкие и дыхательный центр. Тут одним горлом не отделаешься. Как бы она от гипервентиляции не отключилась прямо на сцене.
— Дыши, — сказала я. — Не дыши. Дыши глубже, через нос. А теперь — распевайся!
Оливия послушно выдала сочную «до». Я добавила еще каплю Силы ее голосовым связкам, и мы продолжили.
Пока я проводила диагностику, вернулась служанка со всем необходимым.
— Ну вот, а теперь мой особый напиток. И молчать до самого выступления. Говорить только при крайней необходимости! Завтра все пройдет великолепно, не вижу никакой причины для опасений, — сказала я.
Я осторожно подогрела молоко, отдельно взбила желток с сахаром и влила в молоко вместе с каплей гномьей настойки, чтобы отбить запах яиц. Хорошенько перемешать, не нагревая до кипения… Готово.
— Твигги, спасибо, что бы я без тебя делала!
«Что бы делал без меня Тито».
— Молчать! — скомандовала я. Женщины облегченно рассмеялись.
* * *
Остаток дня прошел более-менее спокойно. Я добралась до поистине монументальной кухни и разжилась куском пирога с горячим чаем. Залечила небольшое растяжение у акробата. Наконец дочитала краткое изложение «Великого исцеления» и сочла, что полное издание стоит того, чтобы потратить на него время и деньги.
Вечером Тито решил, что возвращаться в город нет смысла, и мы стали устраиваться на ночлег.
Моя особенность в том, что я всегда с трудом засыпаю на новом месте. Я с гораздо большим удовольствием жила бы в каком-нибудь тихом уголке на краю Империи. Однако жажда знаний снова и снова заставляет меня пускаться в путь.
