Цели и средства - [5]

— Мне ее показала тренерша болгарской команды, – объяснила Джинни. – Наверное, хочет избавиться от конкурентки, потому что в этой кондитерской можно распрощаться с талией, кошельком и здравым рассудком. Держите и не говорите, что не предупреждала. Надеюсь, он не испортится от полета через каминную сеть.

Гермиона приняла блюдо с тортом.

— Приехали бы и не рисковали лакомством. Второй день рождения через камин отмечаем!

— Ну, твой‑то нормально отмечали, – возразил Гарри. – И Рона.

— А Джинни? Вы ж не вернетесь к тому времени?

— Нет, – вздохнула Джинни. – Зато еще поедите местных сладостей, чем плохо?

— Сидеть за столом через камин – это все равно что пить по аське, – серьезно сообщила Гермиона, и Джинни расхохоталась. Гарри смущенно улыбнулся: хоть он и вырос в маггловской семье, но Джинни куда быстрее перенимала от Гермионы все удобства маггловского мира. Нужно будет потом попросить, чтоб объяснила шутку.

— Невиллу поздравление передали? – спохватился Гарри.

Гермиона кивнула.

— И подарок. Он очень обрадовался и благодарил.

— Еще один трудоголик, – вставил Рон. – Вчера только на день домой – и обратно в школу. Медом ему там намазано?

— Он декан.

— Ханна.

Гарри и Джинни произнесли это одновременно и одновременно же и прыснули.

— Поддерживаю Джинни, – заметила Гермиона. – Хотя деканство да, тоже важно.

Джинни бросила взгляд на часы – разница во времени плюс режим. Гарри заторопился, развернул подарки, восхитился и радостно заулыбался, увидев, как Рон и Гермиона обменялись довольными взглядами «Угадала!» – «Угадал!».

— Вам пора, наверное, – деликатно проговорила Гермиона.

— Ага, – вмешалась Джинни. – Извините, у меня завтра первая тренировка, а я еще не вручила Гарри свой подарок. Так что…

— Спасибо, – сказал Гарри. – Обещаю, на следующий год будем праздновать в Лондоне.

— А лучше – в Норе, – предложил Рон.

— Или в Норе, – согласился Гарри. – Я пришлю сову, как вернемся домой.

Эван Смит и желтая пресса

Журнал в яркой обложке лежал рядом с недопитым стаканом, и Эван подумал, что столик занят. Но поскольку других свободных мест не было, а сидеть у стойки не хотелось – нужно было дать спине отдохнуть, – то он сел у стены. Спросит разрешения, когда гость вернется. Но прошло пять минут, Божена, пробегая мимо с нагруженным подносом, подхватила стакан – «Извини, Эван, запарка!» – и он понял, что журнал просто забыли. Пробежал скучающим взглядом, поймал английские слова и заинтересовался.

«Квибблер». Надо же! Помнится, в девяносто седьмом он перестал выходить, и вот – ожил. Даже, кажется, потолстел.

Что же пишут нынче в развлекательной прессе? Магглы знают о Лохнесской келпи, интервью джарви – вы узнаете немало интересного, новая тайна Хогвартса – проклятие директора Снейпа.

Это, пожалуй, любопытно.

Рассказ о проклятии директора Снейпа размещался в рубрике «Скорпикорки». Этот самый Скорпи вдохновенно мочил корки на целый разворот: пятый год пошел, как профессор Слагхорн удалился на покой, пятый зельедел сменяется в Хогвартсе, чтоб, как и его предшественники, покинуть школу в конце года, с радостью и под благовидным предлогом. Страшное проклятие Волдеморта долгие годы довлело над должностью преподавателя защиты от темных искусств, но проклятие директора Снейпа вполне способно составить ему конкуренцию: пятнадцать лет он учил юных магов зельеделию, но лишь год сумел посвятить любимому делу – защите от темных искусств. Потом был вынужден занять пост директора, а затем и вовсе был убит. Должность Мастера зелий перешла к Горацию Слагхорну, и все было спокойно, пока благодарный Гарри Поттер не подарил Хогвартсу портрет покойного директора. Следующей же весной Слагхорн покинул школу, и с тех пор ни один зельедел не задерживается в школе дольше года. Портрет не успокоится, пока не изведет пятнадцать зельеделов, по одному за каждый год беспросветного ожидания. Статью сопровождала фотография картины со слизеринским креслом в центре. Кресло пустовало. Видимо, в момент фотографирования директор распекал очередного зельедела в классе, а то и посреди коридора.

Эван хмыкнул и отодвинул журнал. Каждый год, говорите, меняются…

Он допил свой глинтвейн, черкнул короткую записку на салфетке, тут же отправил ее воробьем и зашагал к заповеднику.

Виола появилась в лаборатории минут через десять после него.

— Говори, что за дело? – спросила она вместо приветствия.

— Хочешь научиться аконит готовить?

Виола ахнула.

— Я чудес не обещаю, – хмуро предупредил Эван. – У Флорики не получилось, у тебя тоже может не получиться. Но попробовать стоит. Садись, записывай.

— Я знаю рецепт… – начала было Виола.

— Записывай мой рецепт, – посоветовал Эван. – Берешь звездную воду…

Андромеда Тонкс и непростой зять

Крестный опять пол–лета просидел в своей Франции на своих тренировках, и даже день рождения праздновал там. Тедди ужасно рассердился и заявил сгоряча, что терпеть не может квиддич и не будет больше в него играть. Впрочем, по поводу квиддича он передумал, едва распаковал подарок крестного – «Ла Фудр», маленькая, но совсем как настоящая, и на ней можно летать… Можно же, бабуль?

Андромеда вздохнула и решительно сжала губы.