Целебный яд - [24]

Многие считали, что острова называются Канарскими потому, что на них водится много канареек. Сходя на берег, они ожидали увидеть целые стаи этих птиц. Велико было их разочарование, когда они узнавали, что ни острова не называются Канарскими по имени птиц, ни птицы не зовутся канарейками в честь островов. Назвали их так испанские мореплаватели потому, что здесь было много собак, которых местные жители считали своими лучшими друзьями[13]. Так рассеивается поэтическое представление, связанное с именем красивых певчих птичек. Эту разгадку скоро узнали и пассажиры „Голландии“. В глубокой древности на этих островах побывали финикийцы, а позднее и римляне, назвавшие их „Счастливыми островами“. После падения Римской империи острова были совершенно забыты, и целые восемь веков оставались неизвестными европейской географической науке. Только в 1341 году они были вновь „открыты“ испанцем Луи-де-ля-Серда и под теперешним наименованием стали испанским владением.

Горы Лас Канадас вулканического происхождения, они подковой охватывают гордую вершину Пико-де-Тейде и придают ей еще большую величественность. Дующий со стороны Сахары северо-восточный пассат и равномерные, но часто недостаточные осадки делают климат островов субтропическим, океанским, что вместе с умеренной температурой препятствует развитию болезней. Здесь люди не только редко болеют, но и многие быстро выздоравливают. Лавры, кустарниковые дубы, тамариксы и стройные кипарисы представляли собой живописную картину. Заботливо возделанные плантации сахарного тростника, среди которых темнели банановые рощи, финиковые пальмы и апельсиновые деревья, вносили чудесное разнообразие в окружающую природу.

Группа, состоявшая из Хасскарла, Аниты ван Снуттен, Фердинанда Клааса и нескольких матросов, под водительством опытного Иоганна предприняла долгожданную прогулку по крутым базальтовым склонам Пико-де-Тейде, которая длилась целый день.

Другие члены экипажа предпочли остаться в порту, чтобы развлекаться в кабачках или скитаться по маленьким узким улочкам городка.

Достигнув островов Зеленого Мыса, расположенных против самой западной точки африканского континента, „Голландия“ миновала неудобную пристань на острове Сантьяго и на восьмой день отплытия из Тенерифе бросила якорь у острова Сан-Висенти, в большой, удобной и хорошо защищенной от морских ветров пристани Пуэрто-Гранде. Много тысячелетий тому назад морские воды залили широкий кратер угасшего вулкана и образовали удобную для стоянки судов бухту. Острова Зеленого Мыса населены реже и беднее Канарских. Они вулканического происхождения, климат их находится в полной зависимости от дующего из Сахары северо-восточного пассата. Земля здесь мало плодородная. Только некоторые виды кустарников и травы могут расти в неблагоприятных условиях недостаточного количества влаги. Дожди выпадают летом, преимущественно в августе. Неприветливость острова, голые скалы и скудная растительность не располагали к продолжительной стоянке, и клипер понесся по направлению к Кейптауну.

В зоне экватора жара стала невыносимой. Солнечные лучи падали отвесно, и на палубе все было раскалено. Человеку казалось, что он может расплавиться, как плавилась на палубе смола. Наступил штиль. Случалось, что за сутки корабль продвигался только на десять — двадцать миль. Паруса беспомощно повисли. Люди были измучены палящим зноем. Экипаж „Голландии“ старался использовать малейшее дуновение ветра, чтобы скорее выбраться из неприятной зоны затишья. Голые до пояса матросы все время обливались морской водой. В каютах было душно, и никто в них не заходил. Ночи проводили на палубе в каком-то тягостном полузабытьи. Корабль еле двигался. Блестящие изумруды бесчисленных небесных светил отражались в фосфоресцирующем зеленоватом море. Вода за кормой чуть заметно плескалась или тускло светилась, как расплавленный свинец.

В один из таких вечеров клипер фирмы „Ван Снуттен и К°“ пересек экватор.

Как только золотой серп луны высоко поднялся над горизонтом, первое ведро воды вылилось на голову самого младшего — юнги Августина, а следующие — на натуралиста Карла Хасскарла. Нил Куленс деликатно побрызгал морской водой волосы Аниты ван Снуттен. Таким образом был соблюден старинный обычай поливать водой каждого, кто впервые пересекает невидимую черту, разделяющую земной шар на две половины…

По этому же случаю был устроен общий ужин с большим количеством вин и закусок.

Капитан ван Петерсен избегал показываться на палубе. Постоянные задержки в пути и медленное продвижение вперед выводили его из терпения, и только любимый бренди приносил ему некоторое успокоение. Укрываясь от палящих солнечных лучей, он целые дни проводил в каюте наедине с бутылкой.

Анита ван Снуттен находилась в самом мрачном настроении. Никакой жизни, никакого разнообразия не было в эти томительные дни! Она нервничала от скуки и без всякого стеснения желчно придиралась ко всем, кто попадался ей на глаза.

Однажды в столовой к концу обеда она с возмущением сказала:

— Не может ли этот вонючий лимонад быть хоть немножко холоднее? Здесь меня, несчастную, никто не жалеет! Все делается как будто для того, чтобы это изнурительное путешествие сделать еще ужаснее.