Целебный яд - [23]

— Странное дело, — заметил кто-то. — Тощие, а живот большой. Все равно, что мистер ван Снуттен!

— Точно так. Похожи они были на господ из торговых контор, — засмеялся Иоганн. — Болезнь это такая, ребята! Малярия! Ничем им нельзя было помочь. От нее-то, а не от обжорства раздувались у них животы.

— Ну, а вы-то как? Не заразились?

— Мы-то? Нет, о нас позаботились. Нам нельзя было давать болеть: ведь нам предстояло доставить товар в Европу. У нас была хинная кора. Мы ее варили и пили отвар. Он очень противный, но предохраняет и лечит. Теперь эту кору иначе перерабатывают, усовершенствовали производство…

— А кто же им мешает тоже добывать хинин?

— Мешает правительство Перу. Вот, кто мешает! Хинное дерево растет только там, и перуанцы берегут его как зеницу ока. Ввели монополию. Не хотят выпускать из рук. Доходное дело. А тех, кто попытается его выкрасть — на каторгу, либо на виселицу. И вот диктуют мировому рынку… Но никакое зло не вечно. Когда-нибудь найдется смельчак, который спасет человечество. Надо облегчить человеческие страдания… — закончил Иоганн, затягиваясь трубкой.

Карл облокотился на перила. В его ушах продолжали звучать слова матроса.

„…Никакое зло не вечно… Когда-нибудь найдется смельчак, который спасет человечество…“

Он медленно ушел с палубы.

Странные мысли вертелись в его голове.

Прошло немало времени. Жизнь на корабле текла медленно и монотонно. Одни только краткие стоянки в небольших портах вносили некоторое разнообразие. „Голландия“ была нагружена товарами, предназначенными для Явы, и поэтому должна была идти кратчайшим путем.

Плавание протекало нормально. Ветер был попутный, погода особенно не портилась, и экипаж не был перегружен работой.

Хуже всех чувствовала себя на корабле дочь его собственника Анита ван Снуттен. Несмотря на то, что она занимала лучшую каюту и была окружена заботами и вниманием всего экипажа, она раздражалась по малейшему поводу и делала всем замечания. Капитан приказал исполнять все ее желания, а кок готовил для нее особые блюда. И все же в кают-компании, где Анита столовалась вместе с офицерами и Карлом, она брезгливо ковыряла вилкой в своей тарелке и презрительно кривила губы. Ей казалось, что все, что подавалось за столом, было плохо и невкусно приготовлено. Офицеры прекрасно понимали ее настроение и не сердились на нее, но несчастный кок тяжело переживал капризы Аниты. Он напрасно дожидался дня, когда услышит заслуженную похвалу из уст своей молодой хозяйки… Дочь ван Снуттена впервые в жизни находилась в далеком плавании и не желала расставаться с удобствами жизни, к которым она привыкла в отцовском доме.

Было дано специальное распоряжение отпускать ей пресную воду без всяких ограничений, что являлось неслыханной роскошью. Матросы употребляли воду только для утоления невыносимой жажды. В то время, как офицерам полагалось не более нескольких пригоршней этой воды, чтобы утром умыть лицо, Анита могла даже купаться в ней. Матросы же вот уже несколько недель умывались соленой морской водой.

И вот наконец…

Наконец-то в жизни клипера произошли перемены…

Продолжая свой непрерывный бег, теперь уже почти прямо на юг, „Голландия“, оставив справа от себя остров Мадейру, должна была через три дня остановиться на более продолжительный срок на Канарских островах. Это было событие особой важности, волновавшее всех на корабле. Можно будет сойти на берег и даже… совершить небольшую прогулку. Матросы предвкушали удовольствие от этой „встряски“, так как в их представлении она была неразрывно связана с посещением любимых кабачков, в которых они могли отведать спиртных напитков местного производства. Такое времяпрепровождение действовало на них успокаивающе и позволяло набраться сил до следующей стоянки.

На двадцать четвертый день после отплытия корабля из Роттердама на палубе царило необычайное оживление. Каждую минуту ожидалось появление земли, настоящей земли. Первый помощник капитана сообщил, что в ясную погоду вершина вулкана Пико-де-Тейде или, как ее еще называют, Пик Тенерифе, видна миль за двести. Эта вершина одноименного с нею острова возвышается на 3716 метров над уровнем моря. Она как бы прямо возникает из воды и только на 450 метров ниже вершины Юнгфрау в Альпах.

Нетерпение загнало одних на мачты, другие взобрались на самый фор-Марс[11]. Пассажиры и офицеры с подзорными трубами в руках пристально вглядывались в горизонт. Бутылка первоклассного рома „Ямайка“ была обещана тому, кто первым увидит землю.

Юнга Августин давно уже занял наблюдательную позицию на марсе грот-мачты[12] и, прикрыв глаза рукою, напряженно всматривался в даль. Но кругом вода, вода, небо… и никакой земли…

Вдруг громкий крик вырвался из его груди:

— Земля, земля, земля!

Подзорные трубы тотчас же повернулись в том направлении, куда указывал Августин, но с палубы еще ничего не было видно. И как раз в тот момент, когда на разволнованного юнгу готов был обрушиться град упреков, в подзорных трубах показалась на горизонте маленькая черная точка, которая начала медленно расти. Обещанную бутылку рома Августин поделил между всеми.

Только на третий день вошла „Голландия“ в порт Тенерифе. Гора возносила к небу свою могучую вершину и придавала всему окружающему величественный вид. Со дна моря до вершины вулкана было свыше 6000 метров, из них более 2000 метров находились под водой. Если бы много миллионов лет назад вулкан Пико-де-Тейде с такой огромной силой не поднял дно океана на эту высоту, то здесь не было бы никаких островов. Но он тогда упорно потрудился и создал одно из самых красивых мест на земном шаре.