Целая вечность и на минуту больше-1 - [42]
Было уже без пяти двенадцати ночи, когда Мехти сказал:
— Арслан, мой день рождения заканчивается через пять минут. Давайте его хоть бокалом шампанского отметим?
— Мехти, что ж ты раньше не сказал?
— Ну, в принципе, мы с Тараной решили, что вам не до этого.
Мы с Тараной? Да, не устаю удивляться этому миру, оказывается, и день, когда Мехти и Тарана могли оказаться «мы», тоже наступил. Что ж, он хороший парень, может, у них все будет в порядке, если она его не изуродует. Мои измышления на философские темы прервал Мехти, протянув мне бокал с шампанским. Не успели мы с ним чокнуться, как дверь в кабинет открылась и на нашу заповедную территорию зашел Раис. Сказать, что у него был шок, значит не сказать ничего. Потом у него вырвался какой–то свист, в котором можно было расслышать шипящие звуки, невероятно схожие со теми, которые издают гадюки во время охоты. Мехти как раз напоминал кролика. Загипнотизированного. Следующая фраза Раиса повергла в шок даже меня:
— В рабочее время… На работе… Пьянка… Как вы могли?
— Раис, у нас полбокала шампанского. Сейчас около двенадцати часов ночи, у Мехти день рождения скоропостижно подходит к концу. Вот мы и решили отметить.
— Я даже подобные жалкие оправдания слушать не хочу… А если бы зашел не я, а начальник соседнего управления?!! Такие как вы позорят наше управление, а в лице управления и меня, своего непосредственного начальника!!! Завтра же…
С этими словами он вылетел из комнаты. Мы с Мехти переглянулись. На него было жалко смотреть: его бил озноб, он безуспешно пытался что–то выговорить. Я похлопал его по плечу:
— Не переживай, Мехти, я все решу.
Глава ХXXIII. 11 марта 2011 г. Пятница. День тридцать третий
Утро для меня началось в приемной министра. Понять, что Раис имел в виду, когда, проорав «завтра», вылетел из комнаты, не составило труда. Его докладная лежала на столе у секретарши министра. Я склонил голову под таким углом, что напоминал жертву чикагского маньяка, который душил своих жертв, ломая им шейные позвонки. Так, «пьянствовали в рабочее время…», «лично застал Арслана Галибова и Мехти Горханова за распитием спиртных напитков…». Если эта докладная попадет на стол к министру до Съезда, не видать мне ранга посла как Адольфу Гитлеру Нобелевской премии мира. После Съезда десяток таких докладных — не помеха. Что же делать? Секретарша — красавица, к которой не подкатишься и в течение пары часов не обольстишь даже вдохновляемый такой благородной целью как кража докладной у нее со стола. Чем бы ее отвлечь? К министру она заходит с документами к двенадцати, у меня еще два часа с лишним на то, чтобы подумать и придумать способ спасения утопающих.
Вернувшись к себе в темницу, я увидел щебечущую Тарану и довольно бледного Мехти. Учитывая, что мы с ним в общей сложности проспали часа три, его бледность была вполне объяснима. Тарана, взглянув на меня, произнесла:
— Накляузничал?
— Докладная на двух страницах, на столе у секретарши, а она, как всегда, цербером сидит — охраняет покой и покои.
— Если я ее отвлеку на пять минут, вам этого хватит?
— Мне хватит и одного мгновения весны.
Тарана мотнула головой и, взяв непонятно зачем пальто, накинула его себе на плечи:
— Арслан, только придумайте что–нибудь, чтобы вместе зайти в приемную к министру.
— Тарана, тогда сначала зайду я, а ты уже потом заходи с речью министра.
— Секретарша не поверит, что вы, заходя к министру, что–то могли забыть.
— Если бы она была Станиславским, меня бы это волновало: поверит она мне или нет. А так как она далеко не Станиславский, мне как–то все равно.
Уже через пару минут я стоял перед нашей красавицей:
— У него все еще люди?
— Да, через восемь минут они должны выйти, ждите, я вас приглашу.
— Да, конечно.
В этот момент открылась дверь и Тарана со словами: «Арслан, вы забыли папку» зашла в приемную.
Секретарша, увидев ее, с криком раненой антилопы кинулась к ней. Этого времени хватило, чтобы докладная оказалась в заднем кармане моих брюк. В следующую минуту она, поглаживая пальто Тараны, шептала:
— Валентино?
— Да, зимняя коллекция, только с подиума, можно сказать.
— Боже, ты здесь брала или в Милане?
— В Милане, конечно. Их всего две штуки было в showroom Валентино, мама для нас оба пальто и взяла. Мы с ней любим одеваться одинаково, и тогда все принимают нас за сестер.
Секретарша издала писк уже истекшей кровью антилопы, которая доживает последние минуты своей антилопьей жизни:
— Ты же мне его продашь? У тебя тоже тридцать четвертый?
Тарана посмотрела на меня, я погладил карман брюк и кивнул. Она улыбнулась девочке так, будто не чаяла избавиться от пальто:
— Да, конечно. О чем может идти речь? И потом, почему продам? Оно стоило сущие пустяки, я с удовольствием подарю его тебе.
От этих слов антилопа умерла. Как раз в этот момент из кабинета министра вышли его гости, и секретарша милостиво кивнула:
