Целая вечность и на минуту больше-1 - [37]

— Вы на него не обижайтесь, он у нас по уровню развития все еще старшую группу детсада мог бы посещать. Обычно там грозятся папу привести, чтобы он с обидчиком разобрался.

— Арслан, что нам с ним делать? Мы слишком маленький городок для такой масштабной личности.

— Сумеете выстоять еще дней десять?

— В принципе, наш город тысячелетие отмечает, наш город нашествие татаро–монгольского ига пережил да и потом через нас постоянно ходили. Думаю, дней десять выдержим и Байрама.

— Спасибо вам, Юсиф.

— Да, Арслан, пожалуй, ответить, что меня не за что благодарить я на этот раз не смогу.

Так, Байрама еще дней на десять удалось локализовать. Теперь надо отвезти Миечку домой и ехать в министерство работать над речью министра. Мне хотя и хочется построить речь министра по принципу «кончайте дурака валять — пора работать», но как–то побаиваюсь. А чего с ветряными мельницами бороться? Сделаю гладко–сладкую речь — и мне хорошо, и старику приятно, и диаспору не обидим.

Черт! Уже одиннадцать часов вечера, а речь все еще не закончена. Хоть Марьям позвоню, надеюсь, она уже дома:

— Привет, Марьям!

— Привет!

— Ты как себя чувствуешь?

— Спасибо. Жаль, что я не могу спросить, как ты себя чувствуешь.

— Почему не можешь?

— Потому что все слышу по твоему голосу. Ты все еще на работе?

— Сегодня же не воскресенье.

— Можно подумать завтра ты будешь отдыхать.

— А вот и буду. Вот возьму тебя к морю и подышим морским воздухом.

— Ой, Арслан, я так боюсь воды.

— В начале марта я тебя точно не буду пытаться затащить в море. Вот летом твои страхи были бы обоснованы. А завтра ты будешь наслаждаться моим обществом и морем на расстоянии в сотню метров. Так тебя устраивает?

— Вполне. Тогда до завтра?

— До завтра.

Глава ХXVIII. 6 марта 2011 г. Воскресенье. День двадцать восьмой

Уже в девять утра я был на работе. Если я к двум часам сумею обсудить первоначальный вариант речи с Раисом, моим начальником управления, то уже к трем часам буду у дома Марьям. Через пару часов зазвенел внутренний телефон:

— Здравствуйте, Раис.

— Добрый день, Арслан. Это не Раис, это дежурный по стране.

Голос Ильгара дрогнул, и мы оба расхохотались, так у нас в министерстве называли того несчастного, кому выпадала честь дежурить в воскресенье:

— Звонил Раис, поручил мне позвонить тебе и спросить, далее следует цитата: «Как долго мне еще ждать речь министра? До вечера что ли?» Цитата закончена.

— Позвони ему, далее процитируй: «Что вы, через пять минут я буду у вас». Ты посмотри, как человека избаловало наличие секретарши: ему проще позвонить тебе, чем набрать мой внутренний телефон.

— Да, а потом ждать, когда позвоню я и передам ему твои слова.

Первые полчаса в кабинете Раиса стояла благословенная тишина — он знакомился с выступлением министра. Но как все хорошее, так и эти полчаса подошли к концу, и Раис заверещал:

— Неужели за пять лет мы провели всего восемь мероприятий с диаспорой? И только четыре выставки? Мы что, всего пять книг выпустили? Почему такие цифры?

— Я и так потолочные цифры взял.

— Арслан, зачем же ты так откровенно? Все, и я тоже, время от времени берем цифры с потолка, с воздуха. Но не надо об этом говорить во всеуслышанье.

— Раис, я имел в виду, что взял максимальные цифры.

— Ах вот оно что. Да, я тоже сторонник точных цифр, нельзя приукрашивать данные ради красного словца. Так, а теперь по существу: где позитивные примеры инвестиций диаспоры в страну? Вон у нас пятый год завод работает, который производит шины, его наш бизнесмен из России построил.

— Какой же это позитивный пример? Завод потребляет горюче–смазочных материалов на большую сумму, нежели стоит выпускаемая продукция. Я уже не говорю о других расходах. Вся республика смеется, а если об этом заговорит министр на Съезде, то и его не пожалеют, и где вы видите позитив?

— Подумай сам, но чтобы у министра речь была с позитивными примерами инвестиций диаспоры.

— Да, Раис, так я и сделаю. Могу я идти?

— С каких пор это ты с работы домой спешишь?

Я посмотрел на него взглядом, который напрочь отбил у него желание продолжить расспросы.

— Впрочем, можешь идти, все равно министр уже сегодня не приедет на работу.

Интересно, а когда министр по воскресеньям приезжал на работу, чтобы приехать сегодня?

Так, ладно, надо сматывать удочки, пока меня снова не припахали. Пока я ехал за Марьям, у меня было такое радостное возбуждение, будто мне подарили целый мир или я получил ранг посла. Для меня это звучало равноценно. А когда увидел свою девочку, то радость уступила место чувству вины. Что я за человек, если так поступаю с этим ребенком?

По дороге она болтала без умолку, пытаясь скрыть волнение. Судя по всему, это ее первая поездка за город с мужчиной. Приехав к морю, мы бродили по берегу, взявшись за руки, говоря обо всем на свете, а когда обнялись, то и в словах нужда исчезла. Так мы и стояли, прижавшись друг к другу. Вроде я сильнее, умнее, старше, чем Марьям, а силы я в ней черпал. Возвращались мы с ней в город уже затемно, к тому времени она так устала, что уснула прямо на переднем сидении. Я, остановив машину, вытащил плед Медины, который с декабря месяца возил в машине, и укутал ее. Она сквозь сон пробормотала: