Царство железных слез - [52]
– Не верю!
– У тебя – щит Брана из Грифитов. Держишь меч Килиана, носишь стеганку… Гослава. Поглядим, есть ли у тебя их отвага. Хочешь доказательств? Загляни в дуб… Ну, проруби дыру, говорю тебе! Слышишь! Якса! Все мои соратники погибли в бою за тебя, когда ты был еще ребенком. А потому слушайся теперь меня, словно отца.
И Якса послушался; подошел к дубу, где из щели дышала на него смерть.
– Давай, разруби дерево, загляни внутрь.
Он послушно рубил мечом, всовывал клинок в щель, расширял ее, отрывая куски древесины, пока не устал, не запыхался.
И тогда в дупле сделалось светлее от горячих лучей солнца. Якса увидел тела: уже сгнившие, покрытые лохмотьями, высохшие, словно листья. Сваленные в кучу ребра, черепа, берцовые кости. Увидел истлевший кусок ткани с остатками гордого Грифа, такого же, какой был на его щите. А щит он получил от Берната.
– Меня тоже задавили, – прохрипел Драго. – Но я восстал, для мести, из-за языческой магии этого леса.
Не знаю, Праотец ли дал мне еще немного жизни, или же сам я сделался стрыгоном. Но это – конец, последний час. Хорошо, что Бернат тут.
– Кто вы? У вас есть оружие, мечи, но вы ведь не служите палатину?
Якса почувствовал на плече холодное, дрожащее прикосновение костистых пальцев Драго.
– Мы – Проклятые. Проклятые в ходьбе, езде, работе и сне, в поле и дома, проклятые от головы до самого кончика пальцев на ноге. Проклятые так, что внутренности должны у нас из горла полезть, что подыхать мы станем долго и в болестях. Как я…
– За что?
– За то, что не пошли умирать с Лазарем на Рябое поле. Что не подставили голов своих под хунгурские сабли. Потому нынче мы сами бьемся в лесах, на дорогах, по чащобам. Мы не отдали мечей, как те, прекрасные и гордые, достойные и преисполненные чести. Как Домарат, что ушел к сварнам, как палатин Драгомир, что стал рабом кагана. Пойдем!
Дернул Яксу за плечо и повел его за повозку, туда, где у дерева дрожал перепуганный бледный Бернат. Драго указал на него и покачнулся.
– Конец уже близок, парень. Скажу тебе, что сделаешь, потому что ты – наш! Ты Проклятый! Проклятый с Драго-сухотником, упырем, проклятым купно с Гиньчей из Бзуры, который так и не сумел решиться. Проклятый с твоим отцом, Милошем, который убил кагана. У тебя с герба взяли кусок. Вырвали обломок рыцарского знака со щита. Носи теперь то, что осталось, парень, с гордостью. Это твой знак.
– О чем вы говорите?
Драго шел прямо на Берната. Остановился с поднятым мечом, а свободный крикнул, завыл протяжно и затрясся.
– Уб… ю… его… – Драго откашлялся кровью, та потекла у него изо рта. – Выполню месть. За другов моих. И тогда ты… руби меня в голову, пусть все закончится. Не будет с меня толку в хоругви. Ты возьмешь мою броню, меч и все. Беги вглубь леса, к Виндаве, там найдешь наших у старой смолокурни.
– Что вы такое говорите?! Я должен вас убить?
– Отрубишь мне голову мечом или топором. Чтобы я не восстал и не сделался упырем. Во мне уже просыпается их зов. Когда умру, пойду кусать, грызть ночами. Уже чувствую: кому запущу в душу клыки, тому – суждено сделаться упырем, как мне… Ты готов? Бери меч с повозки.
– Помилуйте! – кричал Бернат. – Я тогда только смотре-е-ел!
– Ну так теперь тоже насмотришься! Давай.
– Помилуйте его! – сказал Якса. – Тем вы жизни не вернете. А этого я поклялся защищать.
Драго не слушал. Поднял меч вертикально, схватил обеими трясущимися руками, ногти превратились уже в когти…
Поднял и…
– Не-е-е-ет!
Якса рубанул мечом. Уверенно, по яремной вене, сбоку! Одним движением клинка снял сморщенную, сухую, с седыми волосами голову – и та покатилась с шумом. Ударил ручей крови, но лишь на миг.
А тело затряслось. Опустило с размаху меч, но не попало по Бернату. Воткнуло клинок между его ногами. Вырвало, воткнуло еще раз и снова. Пошло, оставив вбитый в землю меч, искало руками голову.
А потом остановилось. Замерло. Пало навзничь и больше не поднялось.
Якса склонился над Бернатом, схватил его за плечо, хотел поставить его на ноги…
И вдруг получил кулаком между глаз. Застонал, а свободный дернул его, свалил, освободившись от пут. Юноша увидал его сапог, приближающийся к лицу, отвернулся, но все равно получил солидный пинок в щеку; свернулся от боли.
Сперва подставлял под удары руки, потом перекатился с боку на бок, медленно, пока не заполз под телегу.
И там привстал, терзаемый болью и тошнотой. Вытер кровь, заливавшую глаза.
Он был один. Бернат исчез. Растворился в лесу, между бортями. Ушел вместе с надеждой на спокойную судьбу.
Возвращаться в село Яксе было уже незачем.
Он долго стоял, вытирал кровь, осматривался. Потом у корней дуба выкопал мечом и краем щита неглубокую яму, разгреб землю руками.
Туда отволок тело Драго, положил голову упырю между ногами.
Был вечер, почти ночь, когда он досыпал курганчик. Лес оживал ночными шорохами и голосами.
Якса поднял оружие. Перебросил через плечо пояс с мечом, потянулся за щитом.
Избитый, раненый, уставший. Но он впервые в жизни знал, куда должен пойти.
И пошел, отважно глядя смерти в глаза.
Пепел
Не станешь кланяться богам из камня и дерева. И не станешь своеволить.
Законы Ессы
