Царство Небесное и пути к нему - [5]

Встал и пошел к отцу своему. И когда он был еще далеко, увидел его отец его и сжалился; и, побежав, пал ему на шею и целовал его. Сын же сказал ему: отче, я согрешил против неба и пред тобою и уже недостоин называться сыном твоим. А отец сказал рабам своим: принесите лучшую одежду и оденьте его, и дайте перстень на руку его и обувь на ноги; и приведите откормленного теленка, и заколите; станем есть и веселиться. Ибо этот сын мой был мертв и ожил; пропадал и нашелся. И начали веселиться. Старший же сын его был на поле; и возвращаясь, когда приблизился к дому, услышал пение и ликование.

И, призвав одного из слуг, спросил: что это такое? Он сказал ему: брат твой пришел, и отец твой заколол откормленного теленка, потому что принял его здоровым. Он осердился и не хотел войти. Отец же его, выйдя, звал его.

Но он сказал в ответ отцу: вот, я столько лет служу тебе и никогда не преступал приказания твоего, но ты никогда не дал мне и козленка, чтобы мне повеселиться с друзьями моими, а когда этот сын твой, расточивший имение свое с блудницами, пришел, ты заколол для него откормленного теленка. Он же сказал ему: сын мой! ты всегда со мною, и все мое – твое, а о том надобно было радоваться и веселиться, что брат твой сей был мертв и ожил; пропадал и нашелся.

В этой притче отец олицетворяет Отца Небесного – Бога. Сыновья – люди – дети одного Отца, то есть все грешное человечество. Младший сын согрешил тем, что не пожелал служить отцу, покинул дом и, унеся с собою все имущество, данное отцом, решил жить по своей воле, то есть эгоистической «независимой» жизнью. Но вскоре, промотав все добро, полученное в родном доме, не живя по заповедям отца, он внезапно оказался в ужасном положении – голодный, холодный, униженный, без всякой нравственной и духовной поддержки, одинокий, сам себя отлучивший от любви отчего дома, умирающий физически и духовно.

С другой стороны, старший сын, хотя и оставался все время жить и работать в доме отца, но духовно все же был далек от него.

Не любя и не жалея брата, он, по-видимому, оторвался и от единения с отцом (1 Ин. 3, 10). Он роптал на отца и осуждал его за любовь и милосердие, оказанное возвратившемуся блудному сыну. Он даже не захотел назвать своего младшего брата – братом, а сказал про него отцу: этот сын твой, расточивший имение с блудницами…

Укоряя отца в несправедливости, он отказался войти в дом отца, чтобы встретиться с братом и порадоваться его спасению.

Но невзирая на несомненную греховность обоих своих сыновей , их безнравственность, нелюбовность, грубость и тому подобное, отец все же звал их обоих и раскрывал им свои объятия.

Когда младший сын, жалкий, ободранный и голодный, робко приближался к дому отца, то, увидев его еще издалека, отец сжалился над ним, побежал ему навстречу, бросился ему на шею и нежно целовал его без упреков. И когда такая любовь потрясла душу блудного сына, он воскликнул: Отче, я согрешил перед Небом и пред тобою и уже недостоин называться твоим сыном…

А отец тогда проявил новую щедрость любви, милосердия и прощения. Он приказал рабам принести для сына лучшую одежду, новую обувь и, как наследнику, а не рабу (хотя сын не имел уже права наследовать), приказал надеть перстень на руку его. А затем, в честь покаявшегося сына, устроил радостный пир с пением, ликованием и обильным угощением гостей.

К старшему сыну, когда тот возвращался с поля, отец тоже вышел навстречу, он не упрекал сына за суровость, а нежно просил разделить с ним семейную радость – возвращение младшего брата: Сын мой, ты всегда со мной и все мое – твое. Отец ласково прощал и того, кто сам прощать не научился…

Неизвестно, дошел ли до сердца старшего сына зов отца, явился ли он в дом на пир радости и любви. Но младший был уже в доме и разделял с отцом и друзьями радость примирения.

Несомненно, что покаяние блудного сына было искренним, глубоким и полным. Оно началось в его душе еще там, в чужой земле, когда, умирая от голода и тоски, он пришел в себя и воскликнул: Встану, пойду к отцу моему и скажу: отче, я согрешил… Однако недостаточно было сказать, надо было исполнить свое решение. Он и исполнил. Слово его не разошлось с делом. Преодолевая стыд и позор и, может быть, физическую слабость от истощения, грешник встал и пошел, проявил волю к исправлению своих ошибок, вернее – волю к своему спасению от полной гибели. Этим он и заслужил полное прощение отца и вызвал радость у ангелов Божиих (Лк. 15, 10).

Православная Церковь посвящает одну из подготовительных недель к Великому Посту [1] воспоминанию евангельской притчи О блудном сыне . В ней Церковь, в своих песнопениях, раскрывает всю силу христианского покаяния и показывает, что ни один грешник, как бы ни были тяжки его грехи, не должен отчаиваться в благодатной помощи Неба и помиловании Отцом Любви и всепрощения.

Притча о мытаре и фарисее (Лк. 18, 9–14)

Эта притча была сказана Господом для тех людей, которые уверены были в себе, что они праведны и имели обыкновение унижать других.

Самоуверенность – не есть путь в Царствие Божие. Самоуверенный человек не склонен признавать своих ошибок. Чувство раскаяния ему чуждо, тогда как без этого чувства, то есть без покаяния в своих грехах, он никогда не сможет найти путь к своему спасению. Но чувству покаяния предшествует чувство смирения. Без преодоления в себе самолюбия и гордости, радость покаяния не приходит. Если человек и признает себя виновным, но будет оправдывать себя, а обвинять других, не смирится перед Богом, – то покаяние его не будет глубоким, а праведность останется только формальной, показной, фарисейской.