«Царское дело» Н.А. Соколова и «Le prince de l'ombre». Книга 1 - [51]
Эли Дюрель
Казалось бы, что трудно придумать еще что-нибудь, чтобы еще сильнее поразить и запутать читателя. Но, оказывается, можно. Недавно это удалось сделать французскому историку-любителю Эли Дюрелю в книге «Другой конец Романовых и князь тени» (2008), которую мы упоминали в самом начале нашей книги.
Придерживаясь версии о «частичном спасении», он силится доказать, что «в живых осталась» Великая Княжна Мария Николаевна, жившая под видом супруги…следователя Николая Алексеевича Соколова.
Какая же мотивация, помимо пиара этого слишком пухлого для столь пустой болтовни 400-страничного тома, могла быть у его автора?
Быть может, ответ нужно искать в некоторых особенностях его биографии?
Известно, например, что Кристиан Дюро (известный под литературным псевдонимом как Эли Дюрель) является выпускником Высшей школы управления вооружениями. Он был старшим армейским офицером, награжден орденом «За заслуги».
Версии о «чудесном спасении» всех тех авторов, которых мы упомянули в этой главе, основаны на дезинформации спецслужб. Они не только реабилитируют красных каннибалов, но по существу ставят под вопрос само прославление Святых Царственных Мучеников.
Работа под контролем
Всё возрастающую роль «союзников» в чисто внутренних делах России отмечали многие современники.
«…Не только чехи – писал екатеринбуржец В.П. Аничков, – превращаются из безправных пленных в господ положения, но сама власть разделяется и, пожалуй, сосредоточивается в руках английского и французского консулов. Особенно поражался я энергии и смелости, проявлявшейся местными евреями – Атласом, Раснером и особенно Кролем».
Пишут об этом и современные исследователи. Так, автор монографии «Антибольшевицкие правительства России» (М. 2000) Г.А. Трукан прямо пишет: «Французский консул Буаяр, английский – Престон и представитель чехословацкого Национального совета Павлу стали не только фактическими режиссёрами второго совещания в Челябинске 21–22 августа, но и были почётными его членами».
То же самое отмечает и красноярский историк С.В. Зверев: «Вопреки газетным опровержениям по вмешательству, Т. Престон был могущественной персоной, под его руководством проходило образование «всероссийской» власти в Сибири».
А поскольку речь шла о «власти», вполне логичен был их пристальный интерес к расследованию цареубийства. Да ведь и сейчас всё так! Иначе не появилась бы «Матильда», не выдумывали бы «царебожников», не было бы и возни вокруг т. н. «екатеринбургских останков».
Генерал Алексей Николаевич Гришин-Алмазов. Лето 1918 г.
Именно эта подоплека была и в деле увольнения – без объяснения причин и прошения – военного министра Временного Сибирского правительства (еще до А.В. Колчака) командующего Сибирской армией генерал-майора А.Н. Гришина-Алмазова (1880–1919).
По словам управляющего делами правительства Г.К. Гинса, генерал был отстранен от должности «ввиду его выступления против союзников. […] Как оказалось, Гришин-Алмазов в Челябинске [на т. н. “втором совещании” членов КОМУЧа, Сибирского и Уральского правительств и представителей эсеровского ЦК. – С.Ф.], после ужина с выпивкой, возбужденный очень резкими и неприятными для русского патриота замечаниями английского консула в Екатеринбурге, бросил замечание, что “русские менее нуждаются в союзниках, чем союзники в русских, потому что только одна Россия может сейчас выставить свежую армию, которая в зависимости от того, к кому она присоединиться, решит судьбу войны”».
Припомнили ему, хотя открыто и не говорили, монархические взгляды, выражавшие, в частности, в приверженности к Русскому гимну «Боже, Царя храни!»
Сочувствовавший генералу министр снабжения И.И. Серебренников приводит в своем дневнике слова Алексея Николаевича той поры: «…Ведёт интригу английский консул из Екатеринбурга, германофил, старающийся посеять смуту в Сибири, и у него, Гришина-Алмазова, имеются документы, уличающие этого консула в германофильских деяниях, в укрывательстве германских военнопленных».
Что касается самого генерала, то с ним за весьма короткое время произошли удивительные метаморфозы: из человека разделявшего в конце первой мiровой войны некоторые близкие к эсеровским настроения он превратился сначала в воинствующего антифевралиста, а затем в стойкого антибольшевика.
И тенденция эта тем не завершилась. Близкие ему люди вспоминали, что он не раз высказывал монархические взгляды, был весьма привержен Русскому гимну «Боже, Царя храни!». Всё это, разумеется, не могло не настораживать его недоброжелателей и уж, конечно, было известно западным кураторам.
Томас Престон в преклонном возрасте
В конце концов, возмущенный установленной за ним открытой слежкой, 22 сентября А.Н. Гришин-Алмазов покинул Омск.
Однако, оказавшись на юге, он и там продолжал гнуть свою линию.
Посланный генералом А.И. Деникиным из Екатеринодара в Яссы на политическое совещание, проходившее там с 3/16 по 10/23 ноября 1918 г., он, выступая с обширным докладом о положении дел в Сибири, не преминул упомянуть английского дипломата: «Английский консул в Екатеринбурге Престон, женат на немке, замешан в истории шпионажа, спросил, как я смотрю на участие союзников. Я ответил сдержанно: нужна моральная помощь. Престон телеграфировал в Иркутск, что я отзывался дурно о союзниках и что мое пребывание у власти нежелательно». Там же генерал представил доказательства: «копию с документа о Престоне, что он – германский агент, сыграл провокационную роль относительно меня»
