«Царское дело» Н.А. Соколова и «Le prince de l'ombre». Книга 1 - [21]

Знакомство это имело свое продолжение, о чем нам еще придется рассказать далее.

Другим поручителем Н.А. Соколова был полковник князь Владимiр Васильевич Голицын (1878–1919)[7].

Князь был одним из тех, кто в конце июля 1918-го освободил от красных Екатеринбург, став первым командующим городским гарнизоном, инициировав своим приказом первое расследование убийства большевиками Царской Семьи.

19 октября 1918 г. Н.А. Соколов получил официальное назначение: товарищем прокурора Иркутского Окружного суда, а 5 ноября – следователем по особо важным делам Омского Окружного суда.

Объявление о взятии белыми Екатеринбурга

Обстановка, в которой – накануне передачи дела Н.А. Соколову – проводилось расследование цареубийства, была просто ужасающей.

Посетивший Ипатьевский дом профессор Томского университета Э.В. Диль был поражен: «Чья-то оставленная контора, двери настежь, всякий желающий мог приходить и видеть или слышать всё, что там происходило. Охраны, тайны или конспиративности я не заметил. […] Осмотр дома Ипатьева оставил во мне очень неприятный осадок. Охрана дома была далеко не на высоте. Часовые гуляли по всем комнатам; бывали случаи проникновения посторонних лиц в сад, расположенный около дома. […]

Караул чешских солдат у Ипатьевского дома. Зима 1918–1919 гг.

На мой вопрос, насколько подробно зафотографированы дом, сад и комнаты немедленно по овладении им белыми и в начале следствия, член суда Сергеев [ведший следствие. – С.Ф.] сообщил, что он не делал снимков…»

Обстоятельства, при которых передавалось дело, можно почерпнуть из книги Вильтона (сочетая русский перевод его книги и оригинальный русский текст, написанный им):

«Колчаковские министры, избранные из среды прежних сотрудников Директории, весьма мало интересовались вопросом Монархии и налагали на судебное следствие свой политический отпечаток. Министр юстиции, бывший петербургский адвокат, сосланный в Сибирь, оказывал давление на следствие. Он сам в этом признался письменно».

Министр юстиции Сергей Созонтович Старынкевич (1874–1933) с молодости был замешан в антиправительственных делах. Еще в студенческие годы он подвергался административным наказаниям: в 1896–1897 гг. за участие в демонстрации по случаю Ходынской трагедии, а в 1899 гг. – за членство в совете Союза объединенных землячеств. С 1905 г. он член партии эсеров, входил в ее военную организацию, участник Московского вооруженного восстания, после которого вынужден был бежать за границу. Пребывал сначала в Баварии, а потом в Швейцарии.

В 1907 г., перебравшись в Великое княжество Финляндское, организовывал там революционный офицерский союз и солдатские объединения, за что осенью 1907 г. был арестован, заключен в Петропавловскую крепость, а затем выслан в Восточную Сибирь. После февраля 1917 г. Старынкевич возобновил свою революционную деятельность, опираясь в том числе и на свое знакомство с А.Ф. Керенским.

Стоит ли при таком послужном списке удивляться тому, что Сергей Созонтович позволял себе проделывать, занимая пост министра юстиции.

«Чрезвычайно характерна та роль, – отмечает Вильтон, – которую играл Старынкевич по отношению к евреям в Екатеринбургском избиении [цареубийстве]. Как это ни странно, но Старынкевич категорически отвергал участие евреев в этом убийстве, несмотря на неопровержимые улики следствия. Это может быть удостоверено документально письмом секретаря Еврейского комитета [“Alliance Israelite”], который пишет о своем интервью со Старынкевичем следующее:

“Министр юстиции Старынкевич выдал мне удостоверение, в котором собственной рукой написал: «Удостоверяю, что, как по данным предварительного следствия, так и по другим, в числе привлеченных по делу убийства последнего Императора Николая II и Его Семьи нет ни одного человека еврейского происхождения»”.

Далее в том же письме говорится следующее:

“Я (секретарь еврейского комитета) задал министру (Старынкевичу) вопрос: «Как он объясняет тот факт, что генерал Нокс послал в Британское Военное министерство рапорт противоположного содержания?» Старынкевич объяснил, что русские военные круги энергично отстаивали свое убеждение, что убийство Царской Семьи – дело еврейских рук. С этим убеждением ему, Старынкевичу, пришлось бороться, и хотя данные предварительного следствия вполне выяснили полное отсутствие евреев, но военные круги настойчиво стояли на своем и заставили Министерство взять дело из рук члена Суда Сергеева и передать другому судебному следователю. Эта военная компания была так сильна, что Старынкевич был вынужден подчиниться. Но и новый судебный следователь Н.А. Соколов также не нашел участия евреев в этом деле”».

«“Военные”, – уточняет далее английский журналист, – о которых говорит Старынкевич, никто иной, как один генерал Дитерихс, в то время командовавший Уральским фронтом. Именно М.К. Дитерихс настаивал на передаче дела в другие руки. Адмирал Колчак, разделяя взгляды Дитерихса, дал ему особые полномочия (2/15 января 1919 года)».

Что же до сути дела, то она нашла свое отражение в представлении генерал-лейтенанта М.К. Дитерихса Верховному Правителю А.В. Колчаку от 28 апреля 1919 г.