«Царское дело» Н.А. Соколова и «Le prince de l'ombre». Книга 1 - [150]
С целью сохранения жизни агентам РОВСа разрешалось идти на сотрудничество с чекистами, но и чекисты знали об этом. С.С. Аксакову были подобраны необходимые материалы для доставки в “Центр” РОВСа и он был переправлен через границу обратно.
Прибыв к своим, Сергей Сергеевич доложил о случившемся высокому руководству. И это спасло его репутацию, ибо среди привезенных материалов была обнаружена подложенная чекистами та самая его расписка об освобождении, подписанная в ночь перед объявленным расстрелом.
Расчет сотрудников госбезопасности был прост. Либо С.С. Аксаков не доложит о своем задержании и утратит доверие, когда обнаружится подброшенная записка, либо все расскажет, но больше не будет доставлять хлопот чекистам на территории СССР.
Действительно, Сергей Сергеевич Аксаков после этого случая на территорию Советской России более не забрасывался»>111.
В 1938 г. С.С. Аксаков находился в Анкаре, где работал шофером швейцарского посольства в Турции. С 1940-го он вновь в Болгарии. Там его и застало известие о начале немецкого вторжения в СССР.
«Во время войны, – писал он в 1951 г. в одном из малотиражных эмигрантских журналов, – […] я в Русском Корпусе не был, но служил в Германской армии, побывал на Восточном фронте. Был в Одессе, Николаеве, Севастополе, по всему Крыму, в Ростове и под Новороссийском. Повидал много интересного и поучительного. Узнал и немцев, и подъяремный русский народ. Вероятно, многих […] будет шокировать наличие “коллаборанта”. Впрочем, времена подходят такие, что придется выбирать между коммунизмом и “коллаборантством”, нынче, быть может, с Америкой. Мы это все знали еще тогда, почему и шли к немцам на службу, не строя никаких иллюзий, как теперь пойдут на службу к американцам.
Наша главная задача – всячески бороться с “помутнением мозгов” в какой бы форме и от каких причин оно не появлялось. Надо, чтобы все наши поняли, что, например, все прошлые заслуги адмирала Кедрова не могут ни оправдать, ни извинить его безславного конца (хождение на поклон в Советское посольство в Париже). Мы должны верить, что в среде нашей нет изменников и подлецов, и мы можем только жалеть, а не оправдывать и превозносить людей, околпаченных на старости лет большевиками.
Тридцать с лишним лет захлебывается в крови Русский народ. Уже пять лет рассеялись как дым всякие “Ялтинские увлечения” и большевизм раскрыл свой звериный лик. Даже тупоголовые иностранцы с их Готтентотской моралью начинают понимать, что мiр окончательно разделился на два лагеря и идет последняя борьба на жизнь и на смерть.
Сатанинская власть безпощадного террора и рабства не скрывает своего намерения поглотить весь мiр с его Христианской культурой и всеми достижениями права и справедливости. Уже прошло время, когда можно было прятать голову под крыло и оставаться нейтральным и “вне политики”.
И вот на фоне всего этого встречаются опять какие-то рассуждения о высоком чувстве патриотизма в связи с советской властью. Между двух стульев теперь сидеть нельзя. Каждый должен честно определить свою линию и стать направо или налево. Это надо было сделать тридцать лет тому назад, а теперь уже нельзя этого не делать».
Позиция эта была близка и его другу, полковнику Александру Сергеевну Гершельману (1893–1977). Человек без гражданства, немцем себя не считавший, с началом войны он отказался от офицерского чина в Вермахте, однако твердо знал, что война была единственной реальной возможностью освободить Россию от большевизма. Выполняя поручение Высшего Монархического Совета, он поступил на службу переводчиком при германских офицерах, командировавшихся в лагеря для советских военнопленных.
Полковник Александр Сергеевич Гершельман (1893–1977)
По данным советской разведки С.С. Аксаков сотрудничал с германской армейской разведкой Абвер.
В 1944 г. его командировали в штаб формировавшейся Русской Освободительной Армии. В ее составе в 1945 г. он и попал в американский плен.
Об этом лагере для перемещенных лиц под Зальцбургом, в котором состоялась первая встреча Сергея Сергеевича с будущей его супругой Мариной Александровной Гершельман, мы уже писали. Здесь они находились в течение трех лет.
«Высадился я 24 октября 1948 года, – описывал свое прибытие в Аргентину Аксаков, – с американского военного транспорта “Gen. Heintzelman”, прибывшего из Генуи с “грузом»” перемещенных лиц из Зальцбурга (Австрия).
Лагерь Парш в американской оккупационной зоне
Эта особая порода людей (Displaced persons) образовалась в конце последней войны, когда немцы хватали и таскали в свой тыл на работу всех, кто не успел улепетнуть. Большинство этих людей было без родины и без дома […] По началу, пытались выдавать русских эмигрантов в СССР (во исполнение ялтинской конференции), но, получив отпор, вплоть до самоубийств, махнули рукой и стали отсылать всех в экзотические страны, где нужна была рабочая сила.
С.С. Аксаков (крайний слева) на одном из ежегодных собраний Кают-компании. 1950-е годы
Аргентина, разбогатевшая в результате войны, справляла в это время “медовые” годы “царствования” Перона. Доллар стоил 4 пезо и простые рабочие жрали бифштексы величиной с тарелку и одевались как лондонские денди».
