Царский угодник. Распутин - [91]

Николай вздохнул. Нет, всё-таки он несчастлив, глубоко несчастлив. Ну, какое может быть счастье, если в их семье происходит такой раздрай: мать люто ненавидит родного сына и настраивает своё окружение против него. Россия так же, как и его семья, находится в раздрае и никак не может помириться сама с собою. Да какое может быть счастье или хотя бы простейшее спокойствие, раз всё подпалено и грозит взорваться, раз идёт война, раз болен его любимый сын Алёша...

На Алексея уже было совершено покушение.

Царь чуть не застонал, вспомнив об этом: Алёшка хоть подрос, но он всегда для отца был и будет маленьким, и вообще он — крохотная крупица в механизме такой огромной безжалостной машины, как его государство, и зёрнышку этому очень трудно уцелеть.

Царскую семью издавна, ещё при отце Николая Александре Третьем, обслуживала персональная яхта «Штандарт». Название судна соответствовало действительности: яхта ходила под личным царским штандартом. Была она справная, со стремительным хищным телом, изящными очертаниями, способная быстро набрать хорошую скорость, вёрткая, с малой осадкой — сделали её талантливые руки, командовал яхтой контр-адмирал Чагин.

Алёша на «Штандарт» тянулся — он вообще тянулся к военным, к оружию, в нём начал проклёвываться солдат, и это радовало отца, но находиться на «Штандарте» постоянно царь не мог, поэтому царь попросил Чагина, чтобы тот прислал в Царское Село двух матросов. Специально для Алёши — пусть рассказывают наследнику о флоте, о кораблях, о нравах, существующих на море, о том, кто такой боцман, кто дед, как зовут там старших механиков — машинных богов, а кто — штурман, что такое рынд-булинь и чем отличается ют от клотика, а киль от топовых огней.

Вскоре эти матросы прибыли — крупнотелые, добродушные, с сединой в висках. Их оформили в Царском Селе садовыми рабочими — таков был порядок, всех, кто впервые появлялся в царском окружении, вначале проверяли, давали работу вне дома, а уж потом приближали... С чагинскими матросами поступили точно так же. Пройдут испытание — будут допущены в апартаменты.

Однажды Алёша играл в саду. Сад при дворе имелся великолепный, хорошо ухоженный, на него добрую сотню лет потратили специалисты, нанимаемые для этих целей в Англии, с Алексеем находился камердинер — внимательный молчаливый человек.

Неподалёку находились и чагинские матросы — переговариваясь, они занимались обрезкой кустов. Ощипки, сухие хвосты матросы собирали в небольшие стожки, чтобы затем вынести за ограду и там сжечь.

При появлении наследника говор матросов стал тише. Алексей, занятый своими делами, минут десять возился в траве, потом пошёл к матросам.

И тут случилось что-то необъяснимое, страшное: один из матросов, держа перед собой кривой садовый нож, будто турецкий ятаган, неожиданно кинулся на наследника. Наследник вскрикнул, отпрыгнул от тяжёлого, неповоротливого матроса в сторону, увернулся от ножа — тот рассёк им воздух, нож мелькнул молнией вторично, наследник увернулся от ножа и во второй раз.

Камердинер, что-то угрожающе крича, кинулся к матросу, матрос, не обращая внимания на камердинера, снова прыгнул на Алексея, вновь рубанул ножом и на этот раз рассёк ему ногу — наследник кубарем покатился по земле, камердинер перемахнул через мальчишку и навалился на матроса. Выбил у него из руки нож, ловкой подсечкой опрокинул на землю.

Матрос ткнулся лицом в кучу перегноя, приготовленного для того, чтобы подкормить розовые кусты, камердинер кулаком ударил его по затылку, вгоняя голову целиком в перегной, затем стиснул руками шею. Хоть и здоров был матрос, а камердинер оказался здоровее: матрос наелся навоза и задохнулся.

Второй матрос на помощь к своему товарищу не пришёл — остолбенев, он стоял всё это время в кустах.

Когда его начали допрашивать, он признайся, что был послан вместе со своим приятелем в Царское Село с одной целью — убить наследника. Не должен, дескать, отпрыск Николая Второго занимать российский престол, для этого есть другие люди. Из окружения матушки-императрицы, естественно.

Вечером того же дня царь запёрся у себя в кабинете и напился. Если он вздумает прижать мать, то настроит против себя всю Россию. Если даст делу о покушении законный ход, то тут тоже палочка о двух концах, один из которых ударит по матери-императрице, второй — по нему самому.

Он решил не предавать это дело огласке.

Адмирал Чагин, от которого прибыли эти люди — он поручился за них, головой отвечал за крутоплечих здоровяков в тельняшках, — заперся у себя в каюте и не пустил жандармов не только к себе, но и вообще на яхту «Штандарт». Он не хотел отвечать на вопросы жандармов. Чагин загнал в ствол трёхлинейной мосинской винтовки патрон, в ствол налил воды, сунул себе в рот и ногой нажал на спусковой крючок.

Выстрел практически оторвал адмиралу голову, кровь густо забрызгала стену и потолок роскошной капитанской каюты, в кресле же остался сидеть парадный адмиральский мундир с орденами и погонами, залитыми кровью; вместо головы таращился какой-то странный мясной обрубок с торчащими из него зубами. Жандармов, когда они это увидели, рвало — слишком уж страшной была картина.