Царский каприз - [49]

Но давно известно, что у влюбленных есть свой особый гений-покровитель, и в ту самую минуту, когда молодой княгине почти не под силу становилась ее гордая борьба, судьба послала ей помощь и спасение в лице дальней родственницы ее матери; та умерла где-то в Прибалтийском крае, и после нее княгиня явилась единственной законной наследницей.

Старушка умерла внезапно, не оставив духовного завещания, и Софья Карловна, официально уведомленная о доставшемся ей крупном наследстве, с трудом могла даже припомнить имя этой неожиданной, невольной благодетельницы.

Состояние старушки заключалось в довольно большом имении в Остзейском крае и в наличном капитале, хранившемся в Государственном банке.

Деньги были выданы княгине тотчас, а на имение немедленно явился покупатель, благодаря чему княгиня Софья Карловна, накануне получения неожиданного наследства чуть не нуждавшаяся и считавшая каждый грош, разом сделалась обладательницей крупного и солидного состояния.

Князь со свойственным ему легкомыслием смело и открыто выразил свою радость по поводу такого счастливого обстоятельства и откликнулся согласием на первое же слово жены о разводе, своим практическим умом тотчас же поняв, что на его долю может выпасть немалый куш.

— Ну конечно, конечно! — торопливо шагая со своим длинным чубуком по комнате, говорил он, — давно пора было нам обоим прийти к одному знаменателю!.. Любить меня вы не любите, да и я тоже поневоле отвык от вас, а между тем мешать друг другу мы все-таки мешаем… и стесняем один другого!

— Ну, вам на это пожаловаться нельзя! — улыбнулась княгиня. — Вы не особенно стесняетесь!

Несвицкий не понял едкости этого замечания и, пожимая своими отяжелевшими плечами, проговорил:

— Ну, все-таки!.. А теперь вот все устроится прекрасно. Вы переедете к Бетанкуру или он к вам, потому что сила-то теперь вся на вашей стороне!.. C'est vous gui avez le sac!..

— Это для меня последний вопрос. Я деньгам никакого значения не придаю!..

— Напрасно, совершенно напрасно! Деньги — большая сила!.. Вот я, например. Разве так сложилась бы моя карьера, если бы маман была щедрее и давала мне больше средств?.. У меня давно и вензеля были бы, и «флигель» из меня вышел бы всей гвардии на славу!.. А теперь что я?.. Ну, да вы, конечно, поможете мне?

При последнем слове Софья Карловна подняла на него удивленный взгляд и спросила:

— Помогу? Как и чем именно?

— Как? Конечно, деньгами! Ведь вы получили много? — не унимался князь, видимо, давно готовясь к этому разговору и порешив разом исчерпать весь заготовленный материал.

— Да, у меня денег много! — как-то растерянно произнесла Софья Карловна, совершенно теряясь перед его заявлениями.

— Ну вот видите!.. А у меня так ровно ничего нет, и нет никакой надежды получить хоть что-либо от маман, так что, сколько мне удастся получить от вас, при том я и останусь!..

— А сколько именно вам нужно? — спросила княгиня.

— Да чем больше, тем лучше! — расхохотался Несвицкий, и смело приступил к выяснению суммы, не скупясь ни на доводы, ни на подсчеты, ни на просьбы.

Эта своеобразная беседа кончилась тем, что княгиня на словах обязалась выдать мужу довольно крупную сумму в тот день, когда она получит на руки полный развод, дополненный его распиской в том, что он навсегда отказывается от права под каким бы то ни было предлогом переступать порог ее дома.

— Видите, какая вы злая! — неловко пошутил он, но все предварительные бумаги подписал, веря жене на слово.

Развод шел быстро и успешно, и к концу года княгиня, от которой все прежние знакомые мало-помалу отходили и которая в числе своих неизменных друзей еще сохраняла лишь некоторых из товарищей мужа, переходила одна в богатую квартиру, нанятую на Большой Морской в доме Руадзе и обставленную с необычайной роскошью.

И размер квартиры, и аристократический квартал, в котором она помещалась, объяснялись тем, что она была не только выбрана Бетанкуром, но даже и нанята на его имя, на чем особенно сильно настаивала княгиня.

— Тебе неловко будет жить у меня, как будто ты на мои деньги живешь! — краснея проговорила она. — Да ведь все равно не в нынешнем, так в будущем году мы сумеем добиться того, чтобы нас обвенчали!

Он недоверчиво покачал головой, а затем произнес:

— Государь не позволит!

— А ему что за дело? Чем же ему наше счастье может помешать?..

— Есть вещи, которых император Николай Павлович ни забыть, ни простить не может!

Софья Карловна весело рассмеялась, а затем, крепко и страстно прижимаясь к Бетанкуру, сказала:

— Оставь! Это — древняя история!

Жизнь, открывшаяся перед Несвицкой, была сплошным волшебным сном. Она сама не могла поверить полноте своего счастья, и, как строго раньше хранила в душе священный огонь своей горячей, преданной, беззаветной страсти к Бетанкуру, так же полно отдавалась ей теперь, еще преданнее и восторженнее любя его.

«Молодые», как шутливо все называли Бетанкура и Несвицкую, решили, проведя лето в окрестностях Петербурга, на зиму уехать за границу.

Однако последнее решение сопряжено было с формальностями и затруднениями, о которых в настоящее время никто не имеет понятия.

В то далекое время заграничные паспорта выдавались не иначе как с личного разрешения самого государя, и вообще во многих отношениях являлись вещью почти недоступной.