Царский духовник - [21]

«Сытый народ и воюет охотно», — гласит старинная французская пословица; это вполне подтверждает та готовность, с которою земские шли на службу царскую не только во время походов, но и в мирное время поступали в царевы полки, дабы оградить Москву от вражеских набегов.

Мысль о народном самоуправлении, не оставлявшую Сильвестра еще когда он был на родине, в Новгороде, где процветало вече, он вложил в составленные им вместе с Адашевым «Уставные грамоты».

Бояре, успокоенные малозаметным положением Сильвестра, недостаточно внимательно отнеслись к новшествам, им вводимым.

XXX

С некоторых пор отцу Сильвестру удалось устроить своего сына на царскую службу подьячим. Занятия в школе пришлось значительно сократить, некому было заниматься с новыми учениками.

Возвращаясь домой со службы, Анфим зажигал свечу, если это было зимою, а летом и без нее, и старательно переписывал излюбленный труд родителя «Домострой».

Сильвестр значительно расширил свою «книжицу малую», а потому Анфиму приходилось переписывать «Домострой» по нескольку раз.

Стоял теплый июнь, солнце еще было высоко, когда вернувшийся с «верху» отец Сильвестр сидел с сыном за столом у окна, Анфим продолжал свою работу по переписке.

— Не разберу я что-то, батюшка, вот здесь, — указал Анфим отцу на несколько строк.

— Постой, я тебе сейчас помогу, — ответил последний и, взяв в руки лист бумаги, стал медленно читать:

«И еще вспомянути: гостей приезжих у себя корми, и на суседстве и с знаемыми любовно живи, о хлебе и соли и о доброй сделке и о всякой ссуде.

А поедешь куда в гости, поминки не дороги вози за любовь…»

Анфим внимательно следил за его чтением, стараясь запомнить, что ему говорил отец.

Перед окошком, за кустами палисадника промелькнула черная иноческая ряса.

Сильвестр удивленно проговорил:

— Кого это Господь посылает к нам так поздно?

Недоумение его скоро разъяснилось: в горницу вошел небольшого роста седой, старый монах. Помолившись на образа, он поздоровался с хозяином.

— Будь здрав, отец Герасим, — приветствовал его Сильвестр. — Большую радость ты мне доставил, что пожаловал.

Старец Герасим Сленков был из числа иноков Духова монастыря и во время Стоглавого собора вызывался членами его вместе с Сильвестром для некоторых объяснений.

— Зашел я к тебе по делу важному, отче Сильвестр, — проговорил инок, садясь на лавку.

— А что, честной отче?

— Ведомо ли тебе, отец Сильвестр, что появился такой Трошка Башкин, что православной нашей веры смутьяном обозначился?

— Слышал об этом, отец Герасим, еще до Казанского похода.

— Так вот теперь он снова объявился и между народом соблазн большой вводит. Послал наш игумен до тебя, поговорить, что тут нам делать и какую меру протир того смутьяна зачать?

— Ты мне все скажи порядком, отче, — спокойно заметил Сильвестр, — а я обдумаю да и напишу владыке митрополиту все как след.

Оба старика стали беседовать, причем Герасим рассказывал, а царский духовник слушал, изредка прерывая рассказ его вопросами.

— Вы, честные иноки, не беспокойтесь много, Башкина ересь не велика стать еще, не трудно ее словесным прением изничтожить, тот люд, который в нее впал, сейчас же увидит, что нелепо толкование этого смутьяна, об этом я уж позабочусь.

Летний вечер мягко спустился. Легкие тени обвили окрестности, старичок монах заторопился возвращаться в обитель, Сильвестр пошел проводить его до ворот своего дома.

В большой горнице остался Анфим, еще не зажигавший свечи и бросивший на время переписывать книгу,

XXXI

В своем суждении о новой ереси Башкина Сильвестр оказался правым: она скоро погибла сама собою.

— Твой духовник, государь, отец Сильвестр, все мне подробно о том смутьяне Башкине описал и сам мне указал, что нужно сделать, чтобы погасить всю эту ересь, я так и исполнил, — сообщил царю владыка Макарий.

— И что ж? — нетерпеливо спросил Иоанн.

— Разметаны еретики, как лист осенней бурей!

— Что ж, похвалить отца Сильвестра за это следует, да, кстати, напомнить я хочу ему, давно мне обещал он книжицу написать. Эй, кто там из детей боярских, пусть сходят к отцу Сильвестру и позовут его сюда!

Духовник сейчас же явился на царский зов. Он низко поклонился царю и митрополиту.

— Спасибо тебе, отче, что одолел смутьяна Башкина, — обратился к нему Иоанн.

— Я должное исполнил, государь.

— А обещание о книжице, что мне дал?

— Вот здесь она, изволь ее принять, — и он передал Иоанну четко переписанный Анфимом «Домострой».

— Все в ней ты написал, что надо для христианской жизни? — снова спросил царь.

— Все постарался, государь, чтоб утвердить непоколебимо из рода в род отчизну нашу русскую родную и веру православную, как было встарь.

— И я прочитаю ее, как удосужусь только, — заметил митрополит.

— Тебе, владыко, принес второй я список, вот прими, — сказал Сильвестр, передавая Макарию вторую книгу.

— Кто титлы у тебя затейливо так вывел? — спросил Макарий, любуясь красиво исполненным письмом.

— Сын мой, Анфим.

— Ну, молодец, поистине искусник в писании он! Как четко буквы глядят. Я старыми очами моими все разберу!

— «Книга, глаголемая Домострой, имеет в себе вещи зело полезны, во учение и наказание всякому христианину мужу, и жене, и чадам, и рабам и рабыням», — читал Иоанн заглавие, тоже любуясь красивыми титлами.