Царский духовник - [37]

Слез молодой государь с коня и вошел в хоромы, где все было приготовлено для трапезы пышной. Под руки подвели бояре царя Иоанна Васильевича к месту главному, почетному, усадили за стол - и пошел пир обильный, веселый.

Радостен и ласков был царь, перед походом далеким хотел он бояр своих милостью наградить, чтобы ни одного недовольного или обиженного не осталось за ним в Москве. К каждому боярину обращался он со словом ласковым, всех просил крепко стоять за стольный город, за царицу и за брата своего Юрия Васильевича.

Первыми около царского стола сидели воеводы собственной дружины государевой, князь Воротынский да боярин Шереметев. Чаще, чем к другим, обращался к ним молодой царь с речами своими и все говорил о походе трудном, о Казани могучей.

- Что, боярин, - молвил он Ивану Шереметеву, - придется нам вдосталь кровавого пота утереть? Чай, теперь казанцы осердились и крепко свой город защищать будут.

Поделом им, клятвопреступникам! Много уже раз я миловал их народ разбойничий, теперь уж не буду им пощады давать.

Доблестный боярин Шереметев, весело улыбаясь, отвечал молодому царю:

- И давно бы пора, благоверный государь, с лица земли стереть орду казанскую.

Теперь как раз самое время настало - ослабела Казань и духом упала. Навряд ли и крымский хан ей подмогу пошлет.

Нахмурил брови царь Иоанн Васильевич, услышав последние слова своего воеводы.

- Не говори опрометчиво, боярин. Крымский хан лукав и злобен. Только и ждет он случая, чтобы нахлынуть на землю русскую с ордою своею. Да если теперь он на нас войной пойдет, плохо ему будет…

Выпил царь Иоанн Васильевич золотой кубок меду крепкого, опять стал то с тем, то с другим из бояр разговаривать. Кого спрашивал он о делах приказов государских, что тому боярину доверены были; кого просто о делах домашних расспрашивал.

Никого не забыл, никого не обделил молодой царь своей милостью. Много раз уже стольники и слуги, богато наряженные, обносили всех трапезующих переменами блюд лакомых; много раз уже наполнялись кубки и стопы винами заморскими; недалеко уже осталось до конца обеда царского. Взял молодой царь золотой кубок, полный мальвазии сладкой, и хотел пить за здравие своих воевод верных, своих бояр думных, как вдруг приметил, что от дверей пробирается к нему поспешно молодой сотник стрелецкий Данила Адашев. Остановился царь Иоанн Васильевич и подождал, с какою вестью к нему брат любимца его пришел.

- Царь-государь, из Путивля прислан с вестями от воеводы Айдара Волжина станичник путивльский Ивашка!

Следом за сотником царским пробрался к царю загорелый и запыленный воин; упал в ноги государю московскому и стал приказа царского ждать.

- Говори, с чем прислан? - тревожно спросил его царь.

Поднялся станичник и стал молодому царю ответ держать.

- Велел воевода Волжин тебя, государя благоверного, оповестить, что поднялся хан крымский на Русь. С великими ордами идет он от Малого Дона Северского к Путивлю…

Жгут и грабят крымцы на пути, и еще неведомо, куда повернут; должно быть, на Рязань пойдут!

Замолчал гонец и снова царю в ноги поклонился. Шепот и смятение начались за столами; грозная весть всех напугала - два врага появились, да еще с разных сторон! Шептались меж собой воеводы, пугливо переглядывались бояре; весь пир, веселый доселе, омрачился и затих. Только один молодой царь даже чела не нахмурил, даже глаз не опустил. Зоркими очами глянул он на смутившихся бояр да воевод, а потом молвил ласково гонцу от воеводы путивльского:

- Спасибо тебе, добрый молодец, что наказ воеводский исправно выполнил. Налейте ему вина в стопку серебряную и подайте. А ты, добрый молодец, ту стопку себе возьми за службу свою верную!

Велик был почет для простого гонца-станичника получить дар со стола царского!

Много поклонов земных отбил гонец, и когда выпил он вина заморского и стопку пожалованную за пазуху спрятал, сияло лицо его загорелое великою радостью.

Одарив гонца, устремил молодой царь светлый бестрепетный взор на смущенных бояр да воевод и громко сказал им:

- Чего вы трепещете?! Шли же мы на татар с дружинами, а теперь на других пойдем…

Полков да снаряду огнестрельного у нас вдоволь; когда крымцев усмирим да назад прогоним, тогда по-прежнему на Казань пойдем! Господь поможет воинству православному! Чай, не в первый раз схватываться дружинам московским с ордами крымскими… Бывало, что хан крымский нежданно налетал, когда мы к бою не готовы были; т огда разорял он города русские, пол'он великий брал, под самую Москву подступал… А теперь не та пора вышла: полки у нас готовы, воеводы на местах, есть пушкари иноземные, пороху да пушек без числа… Прогоним хана, воеводы, а там на Казань нагрянем!

Ободрились бояре да воеводы, стали веселее глядеть, и отвагою засверкали очи их.

Первый отозвался на речь царя молодого князь Воротынский:

- Вестимо, царь-государь, нечего голову терять! Если встретить хана крымского поскорее, то и труда не будет отбить его и вспять прогнать. Крымцы охочи только беззащитные города сжигать да деревни с селами грабить… Благо, весть пришла вовремя!

Ласково кивнул царь храброму воеводе.

- Исполать тебе, князь Василий! Чует сердце мое, что отойдет хан крымский с великим уроном и с позором великим на этот раз из земли русской…