Царский духовник - [36]

Слушая мудрые речи супруга своего, спокойнее стала молодая царица; осушила она свои слезы светлые, бросилась на колени перед иконами и вслух стала горячо молиться о здравии, о победе, о славе супруга своего… Когда же поднялась царица от молитвы горячей, - великая крепость духовная сияла во взоре ее; ни одной слезы более не пролила она при разлуке.

Не плакала молодая царица, но зато вся скорбь душевная отпечатлелась на ее лике нежном: побелел прекрасный лик царицы, как снег; туман покрыл ее ясные очи; трепетали ее руки белые, обнимая дорогого супруга, юного царя Иоанна Васильевича.

Решительно высвободился молодой стратег войска христианского из объятий супруги и, поцеловав, прощальное слово молвил:

- Блюди себя, супруга дорогая, блюди наше дитя, быть может, наследника престола московского! Бог судил мне идти ратью великою на исконных врагов земли русской…

Защитником тебе будет брат мой родной князь Юрий Васильевич. Каждый день, чуть свет, будешь ты получать вести обо мне - на то у меня гонцов довольно.

Еще раз обнял молодой царь супругу и вышел на крыльцо хором своих, где был уже приготовлен ему боевой конь, для того чтобы выехал он на нем среди народа московского и показал москвичам, что сам царь не гнушается за оружие бранное взяться, сам идет на татар-нехристей избавить Русь Православную от недругов давних.

Как увидел народ московский своего молодого царя в вооружении блестящем, в сопровождении доблестных бояр и воевод, как понял народ московский, что на смерть идет его государь молодой, что себя не щадит, - тогда раздался всеобщий клик, такой клик, каких доселе не слыхали на Москве, каких не слыхали предки царя Иоанна Васильевича, каких и он не слыхал до тех пор, пока не полюбил его народ православный. Не было в толпе народной ни приспешников боярских, коим поручено было бы печалиться об отъезде царском, не было в той толпе подкупленных слуг из челяди дворцовой, не было врагов, что хотели бы навести сомнение на молодого царя в его подвиге великом, - на сей раз кричал и вопил сам народ московский, жалея молодого доброго царя, что столько милостей ему оказал. Знал народ московский, что теперь все его обиды да угнетения ведомы царю через его ближнего любимца, окольничего Алексея Адашева. Знал народ, что честен и неподкупен Алексей Адашев и что через него все обиды и все кривизны доходят до слуха царского.

Но прежде чем отправиться в далекий и опасный поход, пошел молодой царь Иоанн Васильевич в собор Успенский: там горячо молился он и, по сказаниям летописцев, “любезно припадал к чудотворному образу Богоматери и передал в руки Ея град и люди… Приходил же и к мощам Петра чудотворца и Ионы… Митрополит же государя благословил крестом животворящим”.

Выехал наконец государь Иоанн Васильевич из своего любезного града Москвы стольной во главе своей рати христолюбивой. Спешил молодой государь, дабы скорее избегнуть воспоминания о доме дорогом, о своей царице-хозяйке, обо всем, что напоминало бы ему тихое счастье семейное… Спешил он от дому своего, потому что чуял, что не сдержать ему слез горючих, ежели опять увидит он свой терем московский, царский, а там почудится ему светлый лик молодой царицы.

Недалеко было до села Коломенского, но, доехав туда со всеми своими боярами, там царь роздых держал на пути дальнем.

Постарались бояре ближние повеселить молодого царя на прощанье: был уже приготовлен большой пир, для которого еще загодя привезли из Москвы всякие яства и напитки. Перед походом трудным хотели бояре хитрые ублажить молодого царя лакомыми кушаньями да сладкими винами.

Приготовили для царя на вкус, на потеху пирогов пр'яженых, гусей-лебедей жареных, приготовили и кур верченых, и всяких блюд лакомых. А окромя того, стояли на столе, богато убранном, целые стопы вин заморских: были тут и вина фряжские, были тут и вина немецкие, и другие вина иноземные.

Все то приготовили в летнем дворце государевом, во дворце Коломенском. Около дворца толпилась целая уйма слуг боярских, и все они зоркими глазами глядели, скоро ли приедет поезд государев. Велено им было тотчас же послать гонца к боярам, что ждали, заранее приехавши, во дворце Коломенском.

Красиво построен был дворец Коломенский, и ждали там молодого государя самые знатные бояре, только были те бояре из обойденных - ни один из них не был назначен воеводою царским, а потому злобились они за поруху чести своей.

Затрубили в'ершники, заскакали гонцы - и подъехал ко крыльцу летнего дворца царского государь Иоанн Васильевич.

Низко поклонились бояре, а потом даже на колени упали и завопили гласом велиим:

- Прости, царь-государь! Остановили мы тебя на пути бранном! Не гневайся на нас, царь-государь, хотели мы в последний раз твое пресветлое лицо видеть.

Усмехнулся царь Иоанн Васильевич - успел он, благодаря наставлениям старца Сильвестра да Алексея Адашева, хорошо узнать бояр своих, - усмехнулся и сказал толпе боярской с улыбкою ласковою:

- В добрый час, бояре! Перед путем дальним отчего же не отведать меду крепкого московского? Благодарю вас, бояре, что еще раз дали свидеться с вами, дали мне случай вам прощальное слово сказать.