Царские сокровища, или Любовь безумная - [112]

Соколов встал рядом с Симой, зычным голосом крикнул:

— Православные! Свежая свининка, еще вчера хрюкала, а нынче к вам на сковородку просится. Подходи, бери бесплатно, каждому по куску!

…Через три минуты весь товар расхватали, только одному мужику ребро сломали, другому нос в лепешку в драке расквасили да еще одного малость помяли. Но все остались довольны. Дармовщинка для нашего человека всегда сладкой бывает.

Соколов заехал к Маше, подарил ей десять рублей, поцеловал в губы, вынул из-под кровати мешок с сокровищами и вместе с супругами Швыдкими покатил в деревню. По счастью, Панкратов не встретился.

* * *

Пришла пора сказать несколько слов об Андрее Швыдком. Родился он в славном городе Саратове. Его отец преподавал математику в местном земледельческом училище, но страдал падучей и умер, когда сыночку было лет десять. Ребенок у вдовы был единственным. За мужа она получала хорошую пенсию и жила неплохо.

Андрей с раннего возраста отличался странностями. Он любил рядиться в смешные одежды. Когда ему было шестнадцать лет, надел платье своей матери и отправился в нем в училище. Прохожие и товарищи по учебе умирали со смеху, а Андрей с уморительным видом разыгрывал роль легкомысленной девушки и делал непристойные предложения.

Потом он вдруг ухватился за случайно попавший ему в руки «Капитал» Маркса и стал рьяно проповедовать его идеи, дополняя собственными фантастическими измышлениями. В семнадцать лет он начал писать книгу «Капитал человеческого равенства», в которой предлагал искусственно выводить людей абсолютно одинаковых, так чтобы нельзя было отличить одного от другого, и еще рекомендовал отменить браки и сделать так, чтобы каждый человек имел право на любую встретившуюся женщину, но не больше трех раз в календарные сутки. Свой «Капитал» он посылал во все издательства, но нигде его не печатали и рукопись не возвращали.

Андрей на каждом шагу говорил:

— Издатели меня боятся и завидуют, поэтому не печатают! Хотят тайком под своим именем издать…

В этом же нежном возрасте он стал страдать манией величия, заявляя, что он переустроит все человеческое общество по евангельскому принципу и что это приказал делать регулярно являющийся к нему апостол Петр.

Мать наконец догадалась отвести сыночка к психиатрам. Заключение было решительным: «Андрей Швыдкий страдает душевным заболеванием, которое называется паранойя реформатория, или политическое сумасшествие». Мать обозвала врачей невеждами и убийцами и отказалась заплатить гонорар. Зато сынок вежливо обещал: «Я сделаю революцию и всех вас зарежу!» — и даже загодя купил кинжал.

Возможно, он привел бы свое обещание в действие, но тут он связался с какими-то грабителями, называвшими себя большевиками-экспроприаторами, совершил налет на банк, был схвачен и на три года отправлен в ссылку. Маленький срок он получил потому, что начал активно сотрудничать с охранкой и выдал всех своих товарищей. Когда прошел срок ссылки, он испугался возвращаться домой, ибо товарищи по партии грабителей обещали с ним рассчитаться.

Андрей остался в Сибири и начал учить крестьянских детишек, которым проповедовал идеи «всеобщего равенства». Впрочем, рассказывал он интересно, много знал, и ученики легко усваивали бредовые идеи своего педагога.

Вот к такому странному и несуразному человеку попал в гости Соколов.

* * *

Вечером в доме Швыдких был сытный, жирный ужин. Выпили водочки под холодец и грибки, поговорили о том о сем. Андрей, захмелев, то и дело вскакивал из-за стола и, раскачиваясь туловищем, доказывал:

— Природа создала всех людей от рождения равными. Но буржуи-эксплуататоры искусственно вводят различие. Дети богатых лучше питаются, учатся у лучших учителей, затем занимают самые лучшие должности. Бедным остаются болезни, бесправие и полное неравенство. Надо для начала всех уравнять в правах, в образовании, в занимаемых должностях. А затем с помощью науки вывести особую людскую породу, когда все люди будут рождаться с одинаковыми лицами, одинакового роста, и называть всех будут одним и тем же именем, производным от первоначального творца идеи равенства, мальчиков будут называть Швыд, а девочек — Швыдочка. Красиво, правда? Тех, кто будет оказывать сопротивление всеобщему земному равенству, без жалости уничтожать.

Соколов не возражал. Какая разница, что скажет этот псих? У Соколова была единственная мысль: утром доехать до ближайшей станции, сесть в железнодорожный вагон и отправиться в Петроград.

Последний путь

Утром Андрей вел себя прилично, не разводил теорию о равенстве, сводил гостя в школу (день был воскресный, занятий не было), жаловался на бедность, ибо она не дает возможности полностью отдаваться служению обществу, на невозможность отремонтировать здание, купить для библиотеки учебники и художественную литературу.

Соколов неосмотрительно сказал:

— Я дам вам деньги на школьные расходы! — Он полез в портмоне, да наличных оказалось недостаточно.

Соколов подумал: «Сделаю, пожалуй, первое доброе дело, облагодетельствую их школу! Пусть растят грамотных детишек».

Перед самым отъездом, на глазах обомлевших от бриллиантового блеска хозяев, Соколов влез в ларец, вынул из него аграф и передал хозяевам. Он сказал: