Царская служба - [39]

— И тебя за это Кошкиным Дедом зовут? — спросил я.

— А я Кошкин и есть, — с достоинством ответил дедок. — Архип Петров Кошкин, Восьмого артиллерийского полку бомбардир. Отставной уж тридцать годков как, — со вздохом добавил он.

— Ваше благородие! — в нашу с Кошкиным Дедом беседу вклинился Бирюков, молодой сообразительный парень, взятый капитаном Паличем себе в вестовые. — Его благородие господин капитан к себе зовут. Говорят, срочно, прямо сей же час!

Изба, где квартировал капитан Палич, оказалась, однако, лишь промежуточным пунктом в моем маршруте. Нам с ротным командиром пришлось погрузиться в сани и отправиться к полковнику Ломакину, командиру Староладожского пехотного полка, приказ о придании которому нашей роты капитан уже получил. Название полка показалось мне знакомым, но я далеко не сразу вспомнил, что именно по этому полку числился старшина Буткевич. Надо же, не так много времени и прошло, а я уже с трудом припоминаю эти дела…

Но и у полковника Ломакина мы надолго не задержались, отправившись с ним и офицерами полкового штаба смотреть позицию, на которой нам предстояло сражаться. Согласно планам командования, полк в авангарде Четвертой пехотной дивизии размещался в небольшом лесочке на левом фланге позиции армии, остальные три полка дивизии и еще дружина ополчения должны были встать за леском. Задачей дивизии было не допустить обхода противником фланга армии как через сам лесок, так и через сравнительно неширокую ровную местность между ним и крайними левофланговыми укреплениями наших войск. В последнем случае дивизии надлежало ударить во фланг обходящим шведам, одновременно не давая легким войскам противника просочиться через лесок. То есть мы в данном случае оказывались крайними, причем в буквальном смысле — левее нас позиция армии круто обрывалась к реке, лед на которой саперы должны были взорвать в начале сражения. Впрочем, и наличие льда шведам не сильно бы помогло, потому что карабкаться по крутому обрыву им бы пришлось долго, упорно и безуспешно, а обход по льду завел бы их слишком далеко, прежде чем они могли выбраться на наш берег и ударить в тыл левого фланга армии.

Важность стоявшей перед войсками, прикрывающими фланги, задачи генерал-полковник Романов, недавно принявший командование Северной армией, прекрасно понимал и потому озаботился подготовкой местности к обороне. К нашему прибытию саперы и работные роты уже возводили проволочное заграждение, и полковник Ломакин выразил желание осмотреть его поближе.

— Шестого саперного батальона капитан Столяров! — представился офицер, руководивший работами. — Силами второй роты батальона и приданных работных рот ставим заграждение из колючей проволоки для затруднения продвижения неприятеля!

— Странно как-то ставите, капитан, — ворчливо отметил полковник Ломакин. И в самом деле, столбики, между которыми уже натягивали проволоку, располагались в неглубокой ложбинке, протянувшейся от лесочка к возведенному на пригорке люнету.

— Никак нет, господин полковник! — возразил капитан Столяров. — Под Полянами шведы колючую проволоку книппелями [1] рвали, а тут у них такое не пройдет. Да и не увидят они так заграждение, пока в него не упрутся.

Да уж, и то верно. Даже я понимал, что стрелять книппелями навесом — это безвыигрышная лотерея с непомерным и бестолковым расходованием боеприпасов, а для стрельбы по заграждению прямой наводкой пушки можно было разместить только на краю ложбинки, поставив их как раз под фланговый огонь наших орудий с люнета. Впрочем, полковник Ломакин, как настоящий военный, сообразил все это быстрее меня.

— А ловко придумали, капитан Столяров! — повеселел полковник. — В лесу проволоку натягивать будете?

— Неплохо бы, — совсем не по уставу согласился капитан. Ну да, саперы и артиллеристы славятся в армии некоторой независимостью в обращении с пехотными командирами, а также тем, что эта независимость сплошь и рядом сходит им с рук. Оно и понятно — их-то премудрость посложнее пехотной будет. Впрочем, кавалеристы тоже мнят себя выше пехотинцев, но перед артиллеристами и саперами пасуют и сами. — Нам бы только с пехотинцами это обговорить, которые там стоять будут, — добавил капитан.

— Вот мой полк там и встанет, — сказал Ломакин, — так что извольте, капитан, со мной.

— Слушаюсь, господин полковник! — капитан Столяров, похоже, решил не искушать начальственное терпение продолжением демонстрации своей независимости. — Разрешите отдать приказания по продолжению работ?

— Отдавайте, капитан, — разрешил полковник.

Управился капитан Столяров быстро, и вместе с еще одним офицером-сапером, подпоручиком Шульцем, присоединился к нам.

В итоге оживленного обсуждения ставить в лесочке проволочные заграждения решили не сплошняком, а лишь в местах наиболее удобного для пехоты прохода, и то, преимущественно со стороны, обращенной к неприятелю. В глубине самого леска, чтобы не ограничивать наш маневр, замотали колючкой лишь пару более-менее свободных мест. Заграждения присыпали снежком, чтобы для шведов они до самого последнего момента оставались невидимыми, а участки в глубине отметили цветными тряпками на обращенных к нам сторонах. Да, шведам я уже не завидовал. Пушками они колючку не снесут, если только с лесочком и нами вместе, а это дело не быстрое, к нам и подмога подойти успеет, а рубить проволоку тесаками и топорами под плотным ружейным огнем… Есть намного более простые способы самоубийства.