Царская Семья - жертва темной силы - [173]

Присутствовал также государственный контролер И.В. Годнев. Это заседание постановило:

«Признать отрекшегося Императора Николая II и его супругу лишенными свободы и доставить отрекшегося Императора в Царское Село».

В этой же выписке из журнала указаны и фамилии членов Государственной Думы, командированных в Могилев: А.А. Бубликов, В.М. Вершинин, С.Ф. Грибунин и С.А. Калинин.

Жизнь во дворце протекала монотонно. Государь читал ежедневные газеты, но грязь бульварной прессы удручала его. Однажды он показал г-же Ден газету, где были помещены фотографии министров нового Кабинета, и сказал с оттенком горечи в голосе:603

«Только посмотрите, Лили, посмотрите на этих людей… Их лица - это лица настоящего криминального типа. И меня просили утвердить этот Кабинет и согласиться на конституцию».

Лили Ден пишет, что ни Государь ни Государыня не хотели покидать Россию. Они думали, что долг каждого русского оставаться в России, поддерживать Россию и встречать опасность всем вместе.

Однажды небольшая заметка в газете вывела Императора из себя: в газете писали, что Совет Рабочих и Солдатских депутатов не выпустит Царскую Семью за границу по той причине, что Государь много знает. И если поезд отправится из Царского Села с Высокими узниками, их всех расстреляют.

Император был возмущен этой заметкой до глубины души. Он воскликнул:

«Животные! Как они смеют такое говорить!»

Унижения, которым подвергалась Царская Семья во время царскосельского заключения, продолжались. Один из таких возмутительных случаев описан в книге генерала Дитерихса.604

На второй или третий день после приезда Императора, когда Царственные дети были еще больны, к коменданту дворца явился офицер 2-го полка прапорщик Ерынич и потребовал от имени солдат следующее:

«Мы их должны сами видеть. А то они арестованы, а мы их не видим».

По поведению и словам Ерынича чувствовалось, что солдаты хотят причинить умышленное унижение Августейшим узникам.

Никакие благоразумные уговоры не действовали на Ерынича. Он продолжал упорно добиваться своего. Тогда было решено установить следующий порядок: во время смены караула, оба караульных офицера, уходящей и вступающей смены, идут к Государю и, в присутствии Императрицы, прощаются и здороваются с ним.

В тот день, когда охрана 2-го полка сменяла 1-ый полк, и Ерынич был очередным вступающим офицером, то Император подал руку, прощаясь с караульным офицером 1-ой смены, а затем протянул руку, чтобы поздороваться с Ерыничем. Тогда наглый прапорщик отступил назад и не пожал руки Государя, которая и осталась в воздухе. Император этого не ожидал. Изменившись в лице, со слезами на глазах, он положил руки на плечи Ерынича и тихо спросил:

«Голубчик, за что же?»

Опять, сделав шаг назад, Ерынич выпалил заранее приготовленную им фразу:

«Я из народа. Когда народ Вам протянул руку, Вы не приняли ее. Теперь я не подам Вам руки».

Если бы Государь спросил Ерынича - о какой протянутой народом руке он говорил, то, конечно, негодяй не смог бы дать ответа. Он знал, что его поступок пройдет безнаказанно, и хотел оскорбить и нанести моральный удар уже лежачему, низложенному Императору.

Выходка прапорщика Ерынича нашла себе полную поддержку в лице такого же негодяя - прапорщика Домодзянца. Этот Домодзянец вместе с Ерыничем подучили некоторых солдат 2-го полка не отвечать Государю, когда он здоровался с ними во время своих прогулок по парку дворца.

Один из подученных солдат так и поступил. Он не ответил на приветствие Императора. Государь, думая, что охранник не расслышал его слов, повторил опять:

«Здорово, стрелок».

Ответа опять не было. После такого злобного поведения солдат, комендант попросил Императора больше не приветствовать охрану во время прогулок.

В книге генерала Дитерихса описан еще случай дерзкого произвола революционеров.

К коменданту дворца явился какой-то неизвестный человек в форме полковника и назвал себя Масловским. Он предъявил коменданту бумагу, подписанную Чхеидзе. Там стояло требование Исполкома Совета Рабочих и Солдатских депутатов на доставку Императора в Петропавловскую крепость.

Полковник Кобылинский категорически этому воспротивилс Тогда Масловский стал угрожать оружием, но видя, что Кобылинский непоколебим и Императора ему не выдаст, Масловский направился к командиру 1-го полка Аксюте и потребовал, чтобы ему показали Государ Аксюта повел его и показал проходившего издали Императора. Масловский этим не удовлетворился и пошел в местный Совдеп, где стал агитировать среди охраны, но, к счастью, на этот раз наткнулся на более рассудительных солдат, которые сказали, что исполняют приказания только Временного правительства…

Керенский приезжал во дворец несколько раз. Первый раз он прибыл 21-го марта. Приехал Керенский в автомобиле Императора, и шофер был у него из государева гаража.605

Одет был он демонстративно неряшливо: в грязную, засаленную тужурку, надетую поверх черной на выпуск рубашки, без воротничка. В его манерах и жестах была заметна напускная развязность.

Вся Царская Семья собралась в комнатах Великих княжен. Войдя, Керенский представился:

«Я главный прокурор Керенский». и стал пожимать всем руки. Потом, обратись к Императрице, он сказал: