Царская охота - [25]
Он почти минуту сверлил меня сосредоточенным взглядом, затем прищурился и кивнул.
– Спасибо, государь Пётр Алексеевич, – отвесив поклон, он поспешил к двери. Не понял, это что все?
– И на этом все? – спросил я человека, который ради этих десяти секунд почти неделю за Митькой ходил.
– Да-да, это все, – и он вышел, оставив меня сидеть с приоткрытым ртом. Это что, мать вашу, сейчас было? Только не говорите мне, что этот ненормальный пошел водород синтезировать, у которого еще даже названия нет. Вот это помешался человек, этак он действительно какой-нибудь аналог дирижабля мне лет через несколько выкатит, особенно, когда каучук мне добудут и привезут.
Так, не расслабляться, наскоро перекусить и идти с Синодом портить отношения. Да, прибавлю я сегодня работы Ушакову. Он, бедный, и так скоро разорвется. Но ничего, как-нибудь прорвемся, а там, глядишь, его орлята подрастут, все поспокойнее будет.
Глава 7
Андрей Иванович Ушаков протер усталые глаза, шутка ли почитай двадцать часов уже на ногах, и разложил три признания рядком, перечитал и покачал головой.
– Не сходится что-то. То ли стар я стал, и что-то упускаю, хватку теряю, то ли тут что-то другое, – пробормотал он, снова читая первое признание от лорда Рондо. – Нет, не сходится. Мишка! – в комнату заглянул высокий гвардеец из выделенного государем полка, которого Ушаков сразу заприметил и забрал к себе в денщики. – Леди Рондо ко мне доставь, я сам хочу дознание провести, – денщик, выполняющий также роль адъютанта и даже иной раз секретаря кивнул и скрылся за дверью.
Ушаков протер лицо. Поспать бы, только вот некогда, дел невпроворот, а людей не хватает. Катастрофически не хватает, хоть плачь. До того дошло, что они с Радищевым друг у друга начали людишек сманивать. Стыдобище какое. Но государь прав, неоткуда их достать. Самим нужно воспитывать, а как воспитывать, ежели присесть иной раз некогда. Приглашать иноземцев? В его, Ушакова, вотчину, которую он с нуля поднимает? Только подумав о такой перспективе, Андрей Иванович едва за сердце не схватился, так оно кольнуло нехорошо. Ну уж нет, только через его труп, какой-нибудь иноземец зайдет в святая святых Тайной канцелярии. Слава Богу, дороги начали строить на совесть, можно пока туда-сюда людей перебрасывать и довольно быстро. Это, ежели Сибири не касаться. Но в нее, родимую, тоже надо как-то попадать, иначе развалится империя, которую и так как коршуны пытаются со всех сторон по кускам растащить. А государь, хоть и клыки отрастил, да кровь начала романовская играть, молод еще, шибко молод, а опереться только вот на таких старых пердунов как он, Ушаков, может. И их задача – во что бы то ни стало дожить до того момента, когда Петр крепко на ноги встанет, когда его собственная свора таких же волчат подрастет, как вон Петька Шереметьев. Вроде бы бабник и балагур, а как глянет иной раз, так мурашки сразу по спине пробегают, сразу становится понятно, с кем он с самого детства игрался, да нахватался привычек странных. Один Петр из Романовых остался, кто фамилию свою правильно по батюшке передать сможет наследникам. Ежели с ним что случится, что тогда? Какой-нибудь Петер-Ульбрихт трон займет и будет свои иноземные порядки пытаться навязывать? Так что надо терпеть. Терпеть и работать в поте лица. Ниче, в гробу потом отоспятся.
Перо выпало из пальцев, и Ушаков встрепенулся, надо же, задремал все-таки. Нужно поспать, никому лучше не станет, если удар от усталости получит. Сам же только что думал, старый дурень, что нельзя пока помирать, не на кого службу оставить. В дверь постучали. Ушаков крикнул, чтобы входили, и увидел Дмитрия Кузина. Мальчик ему нравился. Из народа, но он обладал цепким умом, абсолютной преданностью к Петру и полным отсутствием совести. И Андрей Иванович ценил его за все эти качества. Более того, он именно Митьку видел в перспективе на своем месте, вот только обучить его нужно всему успеть. Митька молча подошел к столу и протянул Ушакову бумаги, которые тот, развернув, начал читать. Прочитав, поднял взгляд на своего ученика и усмехнулся.
– Долго уговаривать пришлось? – Митька пожал плечами.
– Не очень. Думаю, что, ежели с государем принцессы не было, то дольше бы ломался. А так, даже сам последние пункты предложил внести.
– А ты почему не с ним? – Ушаков слегка нахмурился.
– В Синоде государь, – Митька вздохнул. – Без меня пошел, сказал, что его-то там с трудом терпят, а вопросы нужно важные решить как можно скорее.
– Не люблю долгополых, – поморщился Ушаков. – Все норовят своей блудливой моралью уши загадить, а сами потом в Пост Великий гуся в карася крещут и жрут в три горла. Мало воистину святых людей среди попов, ой как мало. Как думаешь, справится?
– Должен, – Митька осторожно примостился на стуле. – У него разговор-то с попами один – не хочешь слушать, вникать в то, что говорю, вон там стоит корабль, собирайся, поедешь в Америки туземцев в православие крестить. Вот только разрешение бы сначала на свадьбу получил, а там пущай как хочет, так с попами и разбирается.
– Так правда, что сегодня ночью в окошко к невесте лазил? – Ушаков лукаво усмехнулся.
Принцип самосогласованности гласит: «Историю нельзя изменить! Она уже учла твое влияние и отразила это в учебниках». Молодой ученый-физик Петр Романов знает этот постулат и полностью с ним согласен, вот только что же делать, если сам в результате несчастного случая в лаборатории оказался в теле малолетнего Петра II? Просто принять за данность, что жить тебе остался лишь год, или все-таки попытаться изменить ход истории, вопреки законам, в которые еще недавно верил всей душой?
Наш соотечественник попадает в тело молодого Карла Петера Ульриха, которому предстоит в будущем стать печально известным императором Петром III. Как он сумеет повлиять на историю и сумеет ли вообще?
Петр решил вернуться в Россию и взвалить на себя обязанности наследника. И все бы ничего, но тетушка твердо решила женить его как можно скорее. Осталось убедить ее, что племянник тоже человек, и имеет право самостоятельно выбрать себе невесту.
Европа и Азия, а между ними лежит Российская империя. И в Европе, и в Азии раскинула она свои земли, не принадлежа ни той, ни другой. И император обязан понимать нужды и чаяния своих подданных, как уже существующих, так и присоединившихся позже. Петр Алексеевич, зная этот простой постулат, всеми силами пытается ему следовать, понимая однако, что иной раз нужно и крепкую руку показывать, и с соседями драться, демонстрируя отросшие клыки, иначе мигом императором без империи останешься.
Покой только снится молодому императору. Вот вроде бы все начинает налаживаться, так слишком активные подданные непременно подкинут проблем.
Работая на раскопках, два аспиранта-историка Иван и Екатерина и представить себе не могли, что по воле случайно разбуженных ими древних сил окажутся в XV веке, да еще и в самый разгар очень непростых событий, да еще и в телах Ивана Молодого, сына Ивана III и Катерины Сфорца соответственно. В этом времени и местным-то жителям выжить непросто, не то что представителям XXI века. Да еще и какое-то то ли пророчество, то ли предсказание, которое они на раскопках увидели, как-то не прибавляет уверенности в себе.
Продолжение приключений попаданцев в начале ХХ века.
В своих прошлых жизнях я много внимания уделял магии и женщинам. Особенно женщинам! И они любили меня… …до того, как я воскрес в новом мире. Здесь я обнаружил, что в моем теле нет ни капли магической энергии. Для местных мужчин она смертельна! От нее спасают лишь каменные стены тесных резерваций. А вот местные женщины — все маги. Они прекрасно живут отдельно от мужчин. Большую часть жизни в тех совершенно не нуждаются. Не нуждаются и во мне! И это мне не нравится. Как же я, бывший темный властелин, буду жить в ТАКОМ мире? Уверен: очень даже неплохо.
Ранним утром в круглосуточный магазин на окраине Сеула входит девушка. У нее разбит нос, щека порозовела, как от удара, на внутренней стороне бедра сквозь синяки виднеются татуировки. Этой девушке, Ко Ынсе, предстоит пережить еще не одно утро субботы, провалившись во временную петлю из воскресенья назад в субботу 7 июня. За восемь суббот она станет участницей ужасающих событий, попытается спасти жизнь девушке, раскроет убийцу и тайную секту, обретет настоящих друзей, влюбится и примет себя такой, какая она есть.
Путешествие из Санкт-Петербурга в междумирье. «Юлия Линде слила воедино легенды и сказки (цыганские!), подводный мир и любимый Петербург – и отдала это все во владение живым подросткам, в которых я верю», – так говорит об этой книге Валерия Мартьянова, книжный блогер. Однажды цыганская сказка оживет для четырнадцатилетней Анны. Вот только как оттуда выбраться живой? Можно ли от злобных подводных чудовищ получить волшебные дары? Помочь проклятому табору, застрявшему в междумирье? И влюбить в себя человека, который тобой не интересуется? Анне придется самой искать ответы на все эти вопросы.
Порог буйного 68-го года, партизанская республика в сердце Анд, подъем профсоюзного движения, патриотически настроенные офицеры и другие общественные силы. Индейцы гуарани, аймару и кечуа, шахтеры оловянных рудников и нефтяники, солдаты и рейнджеры, американские инструкторы, бывшие нацисты, коммунисты и леваки всех мастей. Команданте Че Гевара, городские партизаны Гильен и Маригелла, молодой преподаватель Абимаэль Гусман, братья Кастро и один бывший студент-этнограф из Москвы, ныне команданте Тупак Амару. Партизанский очаг создан, теперь нам нужна партизанская страна. ¡Hasta la victoria siempre!
За спиной остался замок, отец, личная служанка и первая в королевстве фрейлина. Во главе войска через снежные земли я еду на север королевства, чтобы восстановить мир и покой в мятежном герцогстве и посадить на трон законного правителя. Где-то впереди меня ждет Алая крепость, принадлежащая Фиральской комтурии, и знания, что могут пролить свет на дарованные мне силы. Где-то впереди меня ждут мятежные бароны, готовые стравить между собой двух братьев ради собственных корыстных интересов. Где-то впереди маячит война… Надо мной тяготеет пророчество, а дни моей свободы, оставшиеся до приезда завоевателя Аримана в столицу, сочтены. Корона принцессы тяжела, меч защитницы веры алчет крови, а сны подчас опаснее реальности.
Принцип Новикова преодолен, Петр сумел создать ответвление новой реальности, которую теперь нужно как-то обустраивать, потому что эта история не знала такого царя как Петр II, переживший январь 1730 года – это уже совсем другая история.