Царская немилость - [68]

Перекусив варёной курицей с пятью куриными же варёными яичками, довольно крупными, гоп компания опять погрузилась в сани и поехала к ювелирному магазину на Тверской Бульвар. И чуть не опоздали. Только расположились у соседнего здания, как из Тверской показалась та самая белая высокая лошадь, запряжённая в парадные красивые сани. Брехт прямо почувствовал, как всё тело адреналином наполнилось, слюна солёная стала.

– Сёма! Они! Двигаем. Работаем, как договаривались. Ваньки, страхуйте. Подгоняйте лошадь нашу вплотную к их саням. Чтобы закрыть со стороны улицы.

Народу было много на Тверском бульваре. День, как и вчера, выдался тёплым и солнечным, и публика вышла, по магазинам пройтись и променад устроить, обновками хвастаясь. Пётр Христианович покрепче взялся за рукоять ножа. Это была та самая финка, что он отобрал у дезертира Сёмы. У самого Тугоухого была в руках приличная палка. Что-то типа биты их будущего, даже рукоять, чтобы удобнее держать, Семён себе выстругал.

Не ошиблись, из возка этого вылезли два унтер офицера в коричневых ментиках, надетых в рукава. Косичек у лжеахтырцев не было, как не было и усов, на лице щетина трёхдневная примерно. А ещё и сапоги короткие, как у егерей. И не боятся же попасться на глаза настоящим ахтырским гусарам, расквартированным в Москве.

Брехт подходил к своему чуть быстрее Семёна, тому нужно было обходить сани. Он чуть замедлил шаг и подождал когда Тугоухий подойдёт на расстояние достаточное для удара. Позади уже слышалось, как подъезжают их сани. Пора. Пётр Христианович шлёпнул левой рукой по ментику коричневому. С силой так, ахтырец аж присел и стал разворачиваться.

– Петька! Ты!

Событие шестьдесят третье

Давайте не поддаваться спокойствию и сохранять панику!

Крестьяне не хотели сеять панику, но больше сеять было нечего.

В самый последний момент, когда этот разбойник начал к нему лицом поворачиваться, Пётр Христианович передумал его убивать. Пацан совсем, это не щетина пробиваться у него начала, а первый юношеский пушок. Граф разжал пальцы, что сжимали рукоять финки в кармане, вытащил пустую уже ладонь, и по дороге организовав из неё кувалдных размеров кулачище, апперкотом хлёсткий отправил пацанчика ряженого в объятия Морфея. Чтобы не упал «ахтырец» Брехт его успел левой поймать за опушку серую ментика и выровняв, приобнял правой, как старого друга.

– Пойдём, Петька, утомился на ногах не стоишь, – громко для окружающих, на всякий случай, сказал Пётр Христианович и не больно тяжёлую для него тушку прикорнувшего налётчика подтащил к своим саням. Раз и Ивашки уже скручивают руки парня и засовываю того под медвежью шкуру. Минус один.

А вот у Сёмы вышло не так благостно всё. Не знал что ли, что кивер и удар сабли французской выдерживает. Он смялся и слетел с головы второго «ахтырца» от удара дубиной, но кроме дезориентации никакого вреда коричневому гусару не нанёс. А второй удар, так вообще, больше вреда принёс, чем пользы. Сёма не запаниковал, Вновь замахнулся и повторил удар, но в это время «ахтырца» качнуло, и удар дубиной не по голове бедовой пришёлся, а по плечу. «Ахтырец» заверещал, явно ключицу ему Сёма переломил. Брехт подскочил и хуком слева отправил гусара в нокаут. Уже вокруг стали люди визжать. Нужно было срочно линять.

– Семён, бери вожжи и уезжаем! – Граф поднял со снега «ахтырца» и забросил его одним рывком в их понтовые санки, сам заскочил следом и заодно впечатал коленом в нос, начинающему опять блеять, разбойнику. Лошадь взвилась на дыбы и дёрнула с места в карьер. Хорошая лошадка – резвая. Пригодится в хозяйстве. От рывка они с «ахтырцем» свалились под сидение, но Пётр Христианович быстро выпутался из пол своего же длиннющего тулупа и сел на сидение, контролируя «ахтырца» и ситуацию вокруг. В голове мысль билась, сейчас привезут этих товарищей к Демиду и окажется, что это какие-то настоящие «ахтырцы», кои из-за вшей на голове косички отстригла, а на настоящие сапоги им денег не хватило, вон егерские и напялили. Весело будет.

Ехать недалече, но граф когда, ещё вчера, доводил до дезертиров план операции «Табакерка», строго настрого запретил ехать прямо к дому Демида, в случае удачного захвата товарищей, и главное, по разным маршрутам добираться, обязательно покрутившись по периферийным улочкам. Сейчас оглянувшись назад после того, как вырвались с Тверского бульвара на боковую улочку сплюнул. Их сани с Ивашками по пятам следовали за ними. Пётр Христианович замахал на них рукой, показывая, что свернуть надо, но у тех в глазах только круп их белой лошадки видимо был. Рукомашества графского не заметили. Как они вообще продержались на нелегальном положении в Москве целых полгода, да ещё грабили кого-то? Полный непрофессионализм и отсутствие хладнокровия и дисциплины, ещё и серого вещества в голове маловато. И как с такими помощниками проводить те две операции «Возмездие», что он задумал. В Петербурге и полицейских больше и просто всяких гвардейцах на лошадях по городу фланирует. Сразу попадутся и сдадут командира. Может и хорошо, что сейчас смертной кары нет.

Всё же пришли в себя после второго поворота Ивашки и промчались дальше, за расписными санями не свернув. Хоть теперь рассмотреть можно стало, преследует ли их кто или нет. Повезло или правильный расчёт, но никто за «антикиллерами» не гнался. По улицам ехало полно и карет на колёсах и саней и просто конных, в том числе и ахтырских гусар, но целенаправленно за ними никто не скакал, размахивая плёткой и крича: «Держи вора». Попетляли немного. Потом Брехт велел Сёме перейти на шаг ещё немного покрутились по улицам Москвы, Пётр Христианович бы заблудился ни указателей, ни номеров домов. Самое смешное, что и Сёма заблудился. Повернулся к графу с испуганной физиономией и проблеял: