Царская дочь - [23]
Она повернулась на бок и увидела белеющее в полумраке личико Менахема, завернутого в белые пеленки. Он спокойно спал.
А где же Зиссель? Ах да, пошла за водой. Наверное, уже вернулась с полным бурдюком, поспала и снова вышла на двор…
Лидия подумала об Иавине. Теперь, когда чужеземцы уехали, они с Берлом вот-вот вернутся. Он ведь обрадуется новому братику, их с Каменотесом сыну? Или малыш напомнит ему о погибших братьях, братьях из его прошлой жизни в далекой стране?
Проснулась Беляшка. Козлята уткнулись в ее вымя и, повиливая хвостиками, принялись громко сосать молоко.
Лидия села в постели. В животе резануло болью. На миг перед глазами поплыло, и она замерла, ожидая, когда головокружение пройдет. Потом с улыбкой потянулась к сыну:
– Менахем… Просыпайся. Тебе тоже пора поесть.
Она взяла его на руки и содрогнулась.
Из ее горла вырвался жалобный вопль.
От ужаса она чуть не уронила ребенка. Это не Менахем!
Лидия с трудом поднялась и, держа младенца на вытянутых руках, как можно дальше от себя, на нетвердых ногах вышла на двор. Это чужой ребенок!
Плетельщик только-только прилег в надежде немного поспать. Жена вернулась, но, казалось, совсем не устала. Она беспокойно ходила туда-сюда, то брала что-то в руки, то снова клала на место.
Он отвернулся от нее и закрыл глаза, но тут кто-то резко откинул завешивавшую вход циновку и с жалобным воем ввалился внутрь.
Плетельщик испуганно приподнялся. То была Лидия, и такой он ее не видел даже после смерти Каменотеса. К красному, распухшему лицу липли растрепанные волосы. Платье распахнулось на груди. Она выла, как воет зверь в смертельной опасности. Перед собой она держала младенца, очень маленького, очень хрупкого и совершенно неподвижного.
– Соседка! Посмотри! Ты же видела Менахема! Это не мой сын! Это не те пеленки, что соткали мы с Зиссель. Что случилось? Помоги мне, соседка. Помоги, сосед! Где Зиссель? Это не мой ребенок! Посмотри! Смотри же!
Ничего не понимая, плетельщик уставился на жену. В рассветных сумерках ее лицо казалось бледным пятном. Жена была странно спокойна. Она взглянула на ребенка и отвела глаза, упершись взглядом в стену.
– Мне очень жаль, Лидия, – ровным голосом ответила она. – Это действительно твой сын, и, боюсь, он умер ночью.
Берл мягко потряс Иавина за плечо.
– Они уезжают.
Иавин тут же проснулся, встал и вслед за Берлом вышел из пещеры. Далеко внизу между скал змейкой вился маленький караван: мужчины на лошадях, женщины на навьюченных ослах и мулах. Одна из женщин несла в перевязи младенца. Должно быть, та, что рожала у реки.
Иавин радостно обернулся к Берлу.
– Нам можно возвращаться.
– К маме, – отозвался Берл.
– К Лидии и малышу, – добавил Иавин.
– Я есть хочу, – сказал Берл.
Они переглянулись, и Иавин улыбнулся. Всю ночь они проспали, привалившись друг к другу, и Берл не украл его душу. Иавин больше не боялся его, ни чуточки.
– Пойдем, – сказал он. – Наверняка твоя мать уже приготовила нам поесть.
Он зашагал вниз и обернулся не сразу. Берл так и стоял на обрыве. Его волосы и борода развевались на ветру. Плечи и мускулистые руки нагие. Шея – толстая, как у быка. Как живое воплощение силы и мощи стоял он на краю утеса и обозревал раскинувшуюся внизу долину, по которой река блестящей лентой тянулась в град Сион, куда одним злополучным днем его увели приставники.
Иавин остановился. Выйдет ли из этого парня хороший муж для Зиссель? Станет ли он любить и защищать ее, если понадобится?
– Бе-ерл! – позвал он.
Берл обернулся и расплылся в улыбке.
– Иду, Иавин! – закричал он в ответ и, как горный козел, запрыгал с камня на камень, пока, тяжело дыша, не догнал мальчика.
Ах ты, брехунья проклятая!
– Ребенка надо похоронить, – сказала жена плетельщика.
Плетельщик поднялся с кровати и нервно потер ладони. Творилось что-то дурное, но что именно, ему было невдомек. Он только видел, что Лидия сунула ребенка соседке и выбежала на двор, крича срывающимся голосом:
– Зи-и-иссель! Кто забрал моего Менахема? Где мой сын? Зиссель, где ты? Зиссель!
Щебетали первые птицы. Солнце полыхало кроваво-красным, озаряя селение огненным заревом. На фоне алого неба черными силуэтами вырисовывались хижины. Соседи высыпали на улицу и с тревогой уставились на Лидию. Женщины мигом сообразили, что та ночью родила. Они оттолкнули мужчин, подбежали к ней и попытались успокоить:
– Лидия, тише, тише. Где твой ребенок? Где младенец?
Лидия вырвалась, вбежала в открытую мастерскую и отбросила в сторону стоящую за станком связку тростника – проверить, нет ли там дочери.
– Зи-и-иссель! Да где же ты? Иави-ин!
Женщины догнали ее и схватили. Лидия вырывалась, но они все же сумели запахнуть ей платье, а когда та перестала отбиваться, обняли и принялись гладить по голове.
– Тише, милая. Мы поможем его найти. Сын, говоришь? У тебя родился сын? Разве он не дома, в колыбели? Может, он плакал, и Зиссель пошла погулять с ним, чтобы не будить тебя? Тише, Лидия. Всему найдется объяснение. Тс-с-с! Тише, милая, не убивайся ты так.
Тут из дома вышла жена плетельщика, неся перед собой, словно жертвенного ягненка, младенца – нагого и непокрытого.
– Вот сын Лидии, – сказала она. – Смотрите. Он умер.
В дневнике и письмах К. М. Остапенко – офицера-артиллериста Терского казачьего войска – рассказывается о последних неделях обороны Крыма, эвакуации из Феодосии и последующих 9 месяцах жизни на о. Лемнос. Эти документы позволяют читателю прикоснуться к повседневным реалиям самого первого периода эмигрантской жизни той части казачества, которая осенью 1920 г. была вынуждена покинуть родину. Уникальная особенность этих текстов в том, что они описывают «Лемносское сидение» Терско-Астраханского полка, почти неизвестное по другим источникам.
Испания. Королевство Леон и Кастилия, середина 12-го века. Знатного юношу Хасинто призвал к себе на службу богатый и влиятельный идальго. Не каждому выпадает такая честь! Впору гордиться и радоваться — но не тогда, когда влюблен в жену сеньора и поэтому заранее его ненавидишь. К тому же, оказывается, быть оруженосцем не очень-то просто и всё получается не так, как думалось изначально. Неприязнь перерастает в восхищение, а былая любовь забывается. Выбор не очевиден и невозможно понять, где заканчивается верность и начинается предательство.
Пожалуй, нет на нашей планете ни одной культуры, в которой не использовались маски. Об этом свидетельствуют древние наскальные рисунки, изображающие охотников в масках животных. У разных народов маска сначала являлась одним из важнейших атрибутов ритуальных священнодействий, в которых играла сакральную роль, затем маски перекочевали в театры… Постепенно из обрядов и театральной жизни маски перешли в реальную, став обязательным атрибутом карнавалов и костюмированных балов. Но помимо масок украшающих и устрашающих, существует огромное количество профессиональных масок, имеющих специфические свойства: хирургическая – защищающая чистоту операционного поля, кислородная – подающая воздух больным и ныряльщикам, спортивные маски, сохраняющие лица от повреждений.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Когда сны становятся реальностью…– Раз я вижу это не одна, значит я, всё же, не сошла с ума. И делала правильно, что придавала столько значения своим снам. Не я одна, как видите, вижу этот чёртов маяк!
Приквел к первой повести об историке Роберте Джонсоне. Отважный искатель приключений вместе со своей новой спутницей отправится на поиски двух самых загадочных артефактов, так или иначе связанных с именем жестокой королевы из средневековья.
В славном Гамельне жизнь течет мирно: город погряз в грехах, богачи набивают сундуки золотом, а бедняки живут впроголодь. Рыжеволосая сирота Мирелла выросла в детском приюте и работает носильщицей воды в городе. Тяжкий труд и лишения закалили волю Миреллы – она знает себе цену и умеет за себя постоять. Чуткая и сердобольная девушка помогает даже тем, кто стоит ниже нее на социальной лестнице – детям и прокаженным, которые смирились со своей долей и покорились тем, кто выше и сильнее. Но Мирелла не хочет склонять голову и подчиняться воле других.
В далеком средневековье, во времена Халифата, в затерянной в песках Сахары деревушке жила хромая девочка. И был у нее дар – предсказывать дождь. Местные боялись Аулию, замуж выйти ей было не суждено. Так бы и провела она всю жизнь, разговаривая с козами и скорпионами, если бы однажды не прискакал в селение всадник в обгоревшем бурнусе. Он был из другого мира, где женщины покрывают лицо, а дворцы доходят до неба. Любовь, поселившаяся в сердце Аулии, подарила ей мечту. В поисках ее Аулия отправляется в странствие, где ей грозят хищники, неволя и гибель.