Царизм и третьеиюньская система - [40]
Главное правление СДПиЛ еще задолго до обсуждения законопроекта в Думе приняло специальную резолюцию по вопросу о выделении Холмщины, которая «клеймила» коло и народовцев, пригвождая их вместе со Столыпиным «к позорному столбу», и полностью совпадала с позицией русской революционной социал-демократии [201]”[202]. Антисемитизм. Антисемитизм в третьеиюньский период достиг чудовищных размеров.
Газеты были полны сообщениями о массовых выселениях евреев из Киева, Смоленска, Чернигова, Гомеля, Полтавы и других городов. Евреям запрещали проживать в дачных местностях и на курортах Крыма и Кавказа, передвигаться по железным дорогам и т. п. В Москве у родителей-евреев отняли трех детей 4, 8, и 10 лет, чтобы выслать их из города, как не имеющих права жительства. Скульптору Аронсону, приехавшему из Парижа по специальному приглашению принять участие в конкурсе на памятник Александру II, было предложено покинуть Петербург в 24 часа [203]. Устраивались облавы не только в городах, но и в лесах, куда евреи скрывались, спасаясь от выселений. Газеты пестрели заголовками: «Киевские облавы» [204], «Охота на евреев», «Преследование евреев», «Еврейский вопрос в Сенате», «Выселение евреев из Черниговской губернии» [205] и т. п. Правительство приняло меры по «урегулировке» процентной нормы, т. е. по дальнейшему ограничению приема евреев в школы и университеты.
Последовал ряд постановлений, пересматривавших прежние циркуляры о праве отдельных евреев проживать вне черты еврейской оседлости, заниматься торговлей, промыслами и т. п. Все эти мероприятия развертывались на фоне не прекращавшейся ни на один день оголтелой антисемитской травли со стороны черносотенной прессы и правых депутатов.
Антисемитизм был давним орудием политики царизма, спекулировавшего на темноте и невежестве масс, на предрассудках и предубеждениях, искусно подогреваемых в течение десятилетий черносотенной печатью и православной церковью. Одним из важнейших источников антисемитизма было само антиеврейское законодательство. Всем своим содержанием, по признанию директора департамента полиции П. Г. Курлова, оно «оказывало отвратительное влияние на власти и создавало среди коренного населения враждебное настроение против евреев и ненависть к ним...»>48. Искусственное сосредоточение основной массы еврейского населения в так называемой черте еврейской оседлости (западные губернии), запрещение заниматься сельским хозяйством, состоять на государственной службе, избираться в земство и т. п., приводили к тому, что для крестьянства и мелкой буржуазии еврей чаще всего ассоциировался с отвратительными фигурами шинкаря, скупщика хлеба, ростовщика и других подобных хищников. Даже ужасающую нищету еврейских местечек, обусловленную скученностью и отсутствием объектов приложения труда, черносотенцы умудрялись объяснить прирожденным еврейским паразитизмом, нежеланием заниматься ничем, кроме торговли и эксплуатации русского народа.
Антисемитизм в третьеиюньский период стал не только выражением, но и одной из причин, ускорявших и углублявших кризис «верхов», разложение царизма в целом.
По мере того как обнаруживался провал «конституционного» развития страны и столыпинского «обновления» деревни, антисемитизм в глазах черносотенцев становился главным орудием в борьбе с надвигавшейся революцией, я отсутствие ожидаемого эффекта они объясняли исключительно недостаточностью антисемитской политики правительства. В связи с этим обвинение того или иного министра черносотенными газетами в покровительстве евреям использовалось как средство давления на правительство. В условиях нараставшего кризиса «верхов» подобное обвинение было равносильно концу политической карьеры, и каждый министр готов был на все, лишь бы не допустить в свой адрес подобного упрека, которого ни один из них в действительности совершенно не заслуживал.
Сам царь был ярым и активным антисемитом, покровителем погромщиков. «Я знаю,— говорил он одному из руководителей „Союза русского народа>44,— что русские суды относятся к участникам погрома с излишней строгостью. Даю вам мое царское слово, что буду всегда исправлять их приговоры по просьбам дорогого мне Союза русского народа». И царь был верен своему слову. Характерно, что в отличие от других «всеподданнейших докладов» министра юстиции И. Г. Щегловитова, печатавшихся на пишущей машинке, доклады о помиловании погромщиков были заранее напечатаны на типографских бланках, куда вписывались очередные имена и где раз и навсегда были сформулированы мотивы помилования: «крайнее невежество, безупречное прошлое и раздражение, обусловленное укоренившейся в простонародье враждой к евреям, коих оно считало главными виновниками происходившей в России смуты» >49.
Дело Бейлиса. Кульминацией непрекращавшейся антисемитской кампании было знаменитое «дело Бейлиса».
В марте 1911 г. в Киеве был убит 12-летний мальчик Андрей Ющинский. Полиция очень скоро напала на след и точно установила место убийства и самих убийц. Ими оказалась шайка воров, группировавшихся вокруг содержательницы притона Веры Чеберяк, на квартире которой и было совершено убийство. Ющинский дружил с ее сыном, был частым гостем в ее квартире и, следовательно, постоянным свидетелем творившихся там дел. Во время ссоры с товарищем он пригрозил ему разоблачением. В тот же день Андрей Ющинский был убит, причем несчастному мальчику было нанесено множество колотых ран. В дело вмешались черносотенные организации и думские правые, особенно Марков 2-й, Замысловский и Шмаков. Они заявили, что убийство было совершено евреями с ритуальной целью — добыть кровь христианского мальчика, чтобы подмешать ее в тесто, из которого выпекаются пресные лепешки, именуемые мацой и употребляемые евреями на пасху. Черносотенцы потребовали от правительства найти «настоящих» убийц.
