Царица воинов - [27]
- Я знал, что найду тебя где-нибудь здесь, - подошёл к ней незаметно Проксен, с которым у неё были вполне дружеские отношения. - Ты говорила мне в прошлом году, что это место много для тебя значит.
- Я искала своего Филопемена, в каждом лице, каждом имени, и я нашла его.
- Зена действительно схожа с ним, словно фракийские ветры послали нам героя, дабы мы не забывали о том, кто мы есть. Всегда так бывает, мы обретаем что-то и что-то теряем, круговорот никогда не прекращается.
- К чему ты это говоришь?
- Ты ещё ничего не знаешь, да и мало кто в городе знает, ибо тогда было много смертей и среди граждан, поэтому мало кто обращал внимание на путников. Твой отец, Габриэль, по своему обыкновению отправился в наш город по торговым делам, слухи о разбойниках его не остановили, однако они настигли его караван в паре стадиев от Тегеи.
- Что ты говоришь?
- Я сам обнаружил его тело близ дороги, был дождь, всюду лежали разбросанные части поклажи, тела слуг с отсечёнными руками или головами, и он был среди них. Они не тронули его тела, лишь маленькая рана под правой грудью, я думаю, это было копьё, поэтому я совершил обряд сожжения со всем достоинством. Тогда не было времени выбирать, я мог только устроить хороший погребальный костёр, через несколько дней же я похоронил прах на нашем некрополе, что на южном холме, и насыпал небольшое возвышение там.
- Что ты говоришь... - шептала Габриэль, опустившись на землю рядом со статуей. Проксен хотел её обнять, но увидел, что она уже перестала быть девушкой за этот год, скорее у неё появились черты Зены, и сейчас она сдерживала себя, хотя в глазах её и поселилась печаль. Она сказала:
- Это боги наказывают меня за то, что покинула родной дом, или отнимают дорогое, чтобы я не возгордилась своим счастьем. Он никогда не боялся путешествовать, говорил, что на родной земле нечего бояться...
- Круговорот никогда не прекращается, я вижу, что ты это понимаешь, ты стала другой...
Вечером Зена вышла, кутаясь в хламиду по старой памяти, хотя ночи в этих южных землях были значительно теплее, из предоставленного им дома поговорить с Александром, они расположились в небольшой беседке в саду. Она освободилась только сейчас, долгое время утешая Габриэль, которая, вернувшись, не стала более сдерживаться, плакала долго, и ласки любимой не помогали, лишь к ночи она заснула, и Зена смогла отлучиться.
- Мне жаль Габриэль, рок играет с людьми безжалостно, - говорил Александр, - теперь эта война станет для неё ещё и личным делом.
- Я боюсь за неё, боюсь, что её сердце ожесточится, - ответила Зена, открыв на мгновение ему свои глубинные чувства, но потом быстро вернулась к делу. - Сколько людей собралось к концу дня?
- Я внёс в список ещё сорок в дополнение к тем, что записались к тебе ранее, всего же вышло сто десять человек. С этими силами мы разгромим врагов уже очень скоро.
- Не спеши так. Сколько из них воинов? Среди тех, что записала я, мне понравились лишь половина в лучшем случае, остальные будут только обузой. Чувствую я, что наш противник многое знает.
- Ты думаешь, что она ждала именно тебя?
- Мне показалось, что она знала, кто я, когда смотрела там, на дороге, она использовала моё имя, чтобы призвать меня, но теперь, как видишь, она вовсе не торопится встретиться со мной, отступает и тянет время. Мне это очень не по душе. Впрочем, теперь у нас есть люди, завтра соберёшь их перед городом, проведём смотр. Надо будет сказать ещё магистратам, что нам нужно больше оружия, пусть открывают городские арсеналы.
Через несколько дней Тегея выглядела словно преображённой, внешний вид стен и зданий не изменился, но на улицах появились конные и пешие воины, потянулись вверх дымки от работавших с полной загрузкой оружеен, ибо сразу многие заказали себе оружие и доспехи, перед городом же каждый день совершались учебные манёвры. Слуги юношей, бывшие рабы, и люди случайные всё ещё оставались в отряде, но теперь там появились и люди совсем иного рода. Среди жителей города, особенно же окрестных сельских поселений обычай кровной мести ещё не был забыт, и многие мужчины и юноши, потерявшие родственников, вошли в отряд, став его лучшей частью. Для того, чтобы упрочить свою решимость, они проводили древний обряд над могилами убитых, и первым человеком, совершившим его, что стало примером для других, была Габриэль.
Как-то вечером она стояла рядом с Зеной на городском некрополе у того места, где Проксен похоронил её отца, она закуталась в чёрный плащ в знак скорби, опиралась на копьё, и ветер чуть гладил её волосы, уложенные в несколько тугих кос. Зена спрашивала её раньше, не хочет ли она отправиться домой, дабы утешить семью, перенести прах отца, но она сказала лишь, что хочет совершить ритуал. Сейчас Габриэль подождала, когда заходящее солнце окрасит горизонт в алый цвет, взяла копьё и вонзила его глубоко в землю могилы, сказав, что клянётся вынуть, лишь когда отомстит за убийство, и призывает в свидетели всех богов.
- Теперь тебе стало легче? - спросила Зена. - Ты должна успокоиться сейчас, месть - это сложный ритуал, не лёгкое дело, но, будучи со мной и сохраняя сердце своё твёрдым, ты справишься с этим. Поверь, я знаю, что это такое.
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.
Между песчаными равнинами Каресии и ледяными пустошами народа раненое раскинулось королевство людей ро. Земли там плодородны, а люди живут в достатке под покровительством Одного Бога, который доволен своей паствой. Но когда люди ро совсем расслабились, упокоенные безмятежностью сытой жизни, войска южных земель не стали зря терять время. Теперь землями ро управляют Семь Сестер, подчиняя правителей волшебством наслаждения и крови. Вскоре они возведут на трон нового бога. Долгая Война в самом разгаре, но на поле боя еще не явился Красный Принц. Все умершие восстанут, а ныне живые падут.
Никогда неизвестно, кто попадёт тебе в руки, вернее, кому попадёшь в руки ты, куда это тебя приведёт, и в кого превратит. Неизвестно, что предстоит сделать для того, чтобы мир не погиб. Неизвестно, как сохранить близких, которых у тебя никогда не было.