Царица города – Нева. Путеводитель по водному Петербургу - [50]

Готье описывал бал в 1865 году. По словам иностранных наблюдателей, русский двор до того времени никогда не блистал столь ослепительно. Празднества устраивались с неслыханной роскошью и великолепием. Английский дипломат лорд Лофрус, живший в это время в Петербурге, в своих мемуарах поражался почти сказочному богатству жизни двора. Он писал, что здесь было что-то, напоминавшее ему восток. Балы, «с их живописным разнообразием военных форм», среди которых выделялось «романтическое изящество кавказских одеяний, контрастирующих с исключительной красотой дамских туалетов и сказочным сверканием драгоценных камней». Английский посланник, как, впрочем, и многие другие, отмечал, что жизнь русского двора роскошью и блеском превосходила все, что он видел в других странах.

А между тем, как раз в это время стали возникать террористические группы и раздались первые выстрелы в императора. Одно из многочисленных покушений на Александра II закончилось трагически… «На следующий день после смерти государя, – вспоминала фрейлина Александра Андреевна Толстая, – 2 марта, в день интронизации новых монархов, придворные и горожане были приглашены в Зимний дворец на торжественный благодарственный молебен, который полагался по этикету. Залы дворца были полны народа. Никто, конечно, не упустил случая попасть на церемонию. Праздничные туалеты – расшитые мундиры и разноцветные дамские шлейфы, блиставшие под мартовским солнцем, лучи которого проникали через огромные окна дворца, – весь этот блеск составлял резкий контраст с тем, что творилось в сердце каждого из нас. Самые приближенные свитские ожидали выхода Их Величеств обыкновенно в Малахитовом зале. Их появление только усилило владевшее всеми волнение. Они были так трогательны! Я до сих пор вижу их лица, залитые слезами. Кто-то сказал мне, что они не спали всю ночь… Они подошли к нам. Государыня обняла каждую из нас по очереди, а Государь пожал нам руки. Мы как-то старались подавить рыдания, а они уже не сдерживали слез и, казалось, даже не замечали их. Кортеж двинулся, и едва Государь показался в праздничной зале, как при виде его раздался громогласный возглас. Боже, что это был за крик и как мало он походил на громогласное “ура”! В этом возгласе было все… Если перевести его в слова, то они прозвучали бы так: “Верьте нам – Вас защитят – Вам служат – Вас любят”. И это самое малое, что можно было услышать в восклицании, от которого задрожали и стены».

Вскоре новый император переехал в Аничков дворец, который сделал своей официальной петербургской резиденцией.

Балы в Зимнем дворце прекратились, светская жизнь на какоето время замерла…

25 января 1886 года залы Зимнего дворца были впервые освещены электричеством.

В Эрмитажном театре по-прежнему шли спектакли.

«…После эрмитажных спектаклей бывал ужин в залах картинной галереи. Что за красота! Среди Веласкесов, Тицианов, Веронезов, в этих дивных, мрамором лоснящихся залах музея – круглые столы, скатерти, серебро, хрусталь, цветы и вокруг столов белые с золотом ампирные стулья. Шум и движения рассаживающейся толпы. Бриллианты, мундиры, голые плечи, эполеты, перья, ленты, звезды и красные ливреи придворных служителей в белых чулках. В музейных залах, среди малахитовых и ляписовых ваз, пахло цветами, и над чашками поднимался легкой струйкой вкусный пар горячего бульона».

При Александре III

В царствование Александра III двери парадных помещений Зимнего дворца широко открылись для приходивших на экскурсии гимназистов и студентов. Прекрасные интерьеры служили образцами, на которых воспитывался вкус молодого поколения. В делах дворцового управления находится обширная переписка с желающими посетить Зимний.

При Николае II

В царствование Николая II возобновились балы в Зимнем дворце. Были пересмотрены и усовершенствованы правила их поведения. Новый этикет определял даже право входа на бал через определенные подъезды. Наиболее почетным считался подъезд со стороны Дворцовой площади. Он получил название «подъезда Ее величества». Через него входили придворные и офицеры кавалергардского полка. Все прочие приглашенные появлялись со стороны набережной. Этот вход назывался Крещенским подъездом. У всех наружных дверей дежурили солдаты-великаны из Измайловского полка. Они были одеты в парадную форму и медные каски с плюмажем. В ротонде гостей встречали нарядные скороходы в шляпах с плюмажем из страусовых перьев и негр-великан в белой чалме (еще со времен Петра I негров считали лучшими телохранителями царствующих особ).

Пока гости собирались в большом Николаевском зале, главная люстра была притушена. Музыканты обычно размещались в углу. В другом углу собирались члены дипломатического корпуса. Бал открывался включением главной люстры, заливавшей все ярким светом. Одновременно звучала музыка, и во дворце начиналось замечательное представление.

Около дверей, через которые входила царская семья, собирались высшие чины свиты. Они становились по старшинству по обе стороны входа. Когда двери открывались, хозяева Зимнего дворца, великие князья проходили через них «сквозь строй» подданных. Все члены царской фамилии на балах имели своих пажей, назначавшихся из Пажеского корпуса, в который принимали юношей из самых знатных фамилий. К царю, царице, к каждой великой княжне прикреплялся, в зависимости от успехов в учебе, свой паж сроком на год. Пажеская служба состояла в обязательном участии во всех празднествах и выходах высшего света. Пажи обязаны были предупреждать малейшие желания членов царствующей фамилии. Они сопровождали высочайшие выходы по случаю Нового года, крещенского водосвятия, пасхальной заутрени, на больших балах. «Не проходило недели, – писал А. Игнатьев, бывший пажом при императрице в течение года, – чтобы нас не высылали в полной форме в Царское Село, где нас встречала придворная карета, запряженная парой энглизированных рысаков…».