Царица доказательств - [17]

— Вася Авдеев, а что у нас с «серовским» делом? — обратился Виноградов к другому студенту.

— По «серовскому» делу состоялся суд. Оперативник, пытавший и убивший обвиняемого, получил всего лишь шестьлетлишения свободы. Суд почему-то расценил его действия не как убийство, а как превышение должностных полномочий. Еще двое милиционеров, принимавших участие в пытках, получили и того меньше — два и три года. Вывод очевиден. Российские суды относятся к убийцам в погонах куда более лояльно, чем к убийцам из гражданской среды. Кроме того, в прокуратуре Советского района Новосибирска завершено расследование уголовного дела, возбужденного в отношении начальника дежурной смены Двенадцатого отделения районного РУВД. В мае прошлого года майор посадил в камеру для административных правонарушителей мужа и жену, которых предварительно избил в служебном кабинете. Материалы дела переданы в суд. Однако, учитывая результаты «серовского» дела, не исключено, что майора приговорят к штрафу в три минимальных оклада.

Факты, факты и снова факты.

Слушая третье, четвертое, пятое выступление, Владимир Петрович Кудринцев испытывал смешанные чувства. Наблюдая, как студенты один за другим озвучивают примеры такого обыкновенного и такого чудовищного произвола, он задумался о том, каково молодым, двадцатилетним, людям жить в мире, зная, что вокруг творятся такие ужасные вещи. Или же все-таки лучше так, чем как большинство сограждан, которые только к концу жизни узнали из телевизионных новостей, что в стране, в которой они жили, оказывается, были репрессии.

— Да, Света, — отозвался Виноградов на поднятую руку.

— В данный момент в Европейском суде по правам человека ожидает начала рассмотрения заявление двадцативосьмилетнего россиянина Алексея Кривина. Шесть лет назад его арестовали сотрудники нижегородской милиции и заставили признаться в убийстве, которого он не совершал. Подписав явку с повинной, Алексей Кривин выбросился из окна РУВД и сломал позвоночник. Он остался инвалидом, но ни один из пытавших его милиционеров до сих пор не привлечен к ответственности.

— Георгий Анатольевич, извините, можно войти? — в дверях аудитории появился Корякин.

— Да, Дима. Привет, заходи. Правда, мы, к сожалению, почти что уже закончили.

Владимир Петрович посмотрел на вошедшего. Взъерошенный, в очках, в нелепой красной майке. По возрасту немного моложе Георгия. Наверное, аспирант. Кудринцев машинально взглянул на часы. Оказалось, что прошло уже два часа.

«Вот так да, — подумал он, — & мне казалось, что сейчас только перерыв будет. Молодец Георгий. Заинтересовал».

Георгий заканчивал семинар.

— Неделю назад вышло новое издание книги «История телесных наказаний в России». Ну вы ее знаете, у нас выходил репринтный вариант. Это издание помимо классического текста дополнено несколькими тематическими статьями по двадцатому веку. В «Олимпийском» книга уже появилась, стоит на пятьдесят рублей дешевле.

Услышав это, старый педагог Кудринцев опять улыбнулся про себя. В свое время каждую свою лекцию он заканчивал, советуя прочитать студентам какую-либо книгу.

Семинар был окончен, и люди потянулись к выходу, обсуждая лекцию, попутно прощаясь с Виноградовым и Аллой. Опоздавший Дима подошел к столу:

— Георгий Анатольевич, у вас найдется время? Хотел бы с вами посоветоваться. Мне сегодня сделали одно предложение.

— Конечно, Дима. Алла, Владимир Петрович, подождете меня на кафедре?

Как послушный студент Кудринцев тоже направился к выходу, где его, улыбаясь, ждала Алла.

— Ты чего сегодня опоздал, Дим? — поинтересовался Виноградов.

— В милицию забрали, — небрежно отвечал Корякин, пятерней взлохмачивая и без того взъерошенные волосы.

— Надеюсь, ничего серьезного, — обеспокоилась Алла.

— Да нет, Ал, ерунда, — отмахнулся журналист. — За чрезмерную активность при исполнении профессиональных обязанностей. По дороге выяснили, что я журналист, и отпустили.

6

Светлана Ларина всю ночь ворочалась с боку на бок. Мало того, что Наташка ушла ночевать к Соньке Перовой, так еще и задерживался ее муж, Борис. Светлана который раз набирала его телефон, но отвечал один и тот же голос: «Номер недоступен».

«Черт бы его побрал, гуляку! — думала Светлана. — Опять скажет, что корпоративная вечеринка. А вся шея окажется в помаде. И дочь в него пошла — мать не слушает, хамит, делает что хочет. Мать даже боится ей позвонить — дочь может неделю с ней после этого не разговаривать. Господи, что же из нее вырастет? Красотой пошла в мать, а характер… Видно, действительно деньги портят.

Сама Светлана была вывезена Борисом четырнадцать лет назад из родного Белого Яра, после того как завоевала титул «Мисс Томск». Тогда, в юности, жизнь в Москве казалась достигнутой сказкой, осуществившейся мечтой. А Борис — сказочным королем. Его оптово-закупочная фирма поставляла окорочка всей России. Теперь Светлана, постаревшая, немного обрюзгшая от частого потребления виски, лежала на диване и плакала: «За что мне все это?» Она была уверена, что Борис сейчас тискает молодое и сговорчивое тело и, может быть, уже подумывает уйти от нее, а дочь Наташа ее презирает.