Царица - [30]

-Довольно.

Скитальцы замерли в нерешительности.

-Я выслушала ваши претензии и предложения. По поводу претензий могу сказать одно, они не имеют под собой основы, - я говорила медленно и с расстановкой.- Поскольку ваши люди пострадали исключительно из-за того, что осмелились оскорбить и напасть на меня и моих сопровождающих с помощью магии, деньги которые они по какой-то ошибке уплатили за мальчика, я им вернула. И пусть возносят хвалы Святому Руфусу за то, что я не обидчива, иначе не стала бы сдерживать воинов, желавших нашинковать этих непочтительных молодых людей в мелкую соломку. Этот мальчик, как и остальные дети Пустынных земель, маг или нет - не важно, являются моими подданными. И никто не имеет права вывозить за пределы государства или принуждать к чему-либо, если это не является моей волей или волей наместника Шейрона.

По поводу строительства Скита на территории Пустынных земель, могу сказать лишь одно - он здесь не приживётся. Не любят наши люди скитальцев, относятся к ним не столь почтительно, с предубеждением и поэтому я не имею права идти против воли народа, ибо я есть его слуга. Тем паче подвергать послушников Скита неоправданному риску, это грозит конфликтом, а ведь обе наши стороны этого не хотят.

-Но... - вскинулся возразить пухлячок.

-Аудиенция окончена, - объявила я, вставая и опираясь на любезно поданную руку наместника, сера Солрейка Шейрона. - Вы можете задержаться в моём замке на время необходимое для сборов в дальнюю дорогу.- И коротко поклонившись, удалилась из зала.

Глава 7

Встреча с прошлым

**** Элионель ****

Велена отправилась на аудиенцию со скитальцами, Рей составил ей компанию, Грекхен занял место у специальной щели для подслушивания и подглядывания в тронном зале. Дети уже поели и теперь сданы на попечение нянькам, штат коих вырос до четырёх единиц. А мне предстояло взглянуть в глаза прошлому и сделать так, как мы решили ещё вчера ночью.

Он был на вершине смотровой башни, об этом мне сказали слуги ... Вообще Рей взял с меня честное-пречестное слово, что "я не пойду сюда без него или охраны, ну хоть какой-нибудь". Но о каком тогда разговоре может идти речь? Мне нужно было побеседовать с ним наедине. Люди с годами меняются, да только я не верю, что мой давний друг, Сур, а если быть точнее Суран, причинит мне вред.

Стоя спиной ко мне, облокотившись плечом об оконный проём, он, казалось, не замечает ничего, кроме вида на город открывающегося с верхней площадки башни.

-Здравствуй, Сур ... - слова застряли в горле и были проглочены тугим комком. Всё было не так, как я представляла. Он мог ненавидеть как все остальные скитальцы, мог обрадоваться встрече, но не молчать. Я бы подумала, что он меня не услышал, если бы его спина не напряглась как от удара.

-Сур? Ты не узнал меня?

И только тогда он соизволил обернуться и посмотреть на меня с холодностью, какую я никогда не видела в его глазах.

-Ты обижен? Но на что? Неужели не рад встречи?- я уже почти шептала, растеряв немалую долю уверенности и радости от встречи.

-За что? Ты раньше не была глупой, так зачем же строить из себя святую?

-За то, что я сбежала, а ты нет?

Вот уж не думала, что услышу это от него. От кого угодно могла, но не от него. Он ведь был моим напарником, моей опорой, как и я для него, хоть нас и не связывали узы любви, я считала его братом, другом, защитником. Даже когда наши направления разошлись (я стала целителем, а он истребителем), наша дружба не пропала. А вот теперь я вижу другого Сура.

-ДА, ДА, ДА, Бестиар тебя побери. За то, что ушла, а я нет. За то, что не помогла, не подсказала, как снять эту драконову печать повиновения.

Глаза полыхнули огнём, а в носу начало нестерпимо щипать. Я знала, что стоит только сделать вдох, как слёзы польются неудержимым потоком. Это я его таким сделала, из-за меня он озлобился, я должна была вытащить его, хотя бы попытаться.

-Прости ... - слова выталкивала силой через сжавшееся в спазме горло, - я должна была попытаться, а вместо этого ... Я побоялась ... что это станет известно Верховному ...

-Ты думала, я тебя предам? А я ещё считал тебя другом.

Подошла к нему и опустила руку на плечо.

-Я неверно выразилась. Вспомни, ты ведь всюду хвостом ходил за Вилоттой, и наверняка, в первую очередь ты бы предложил ей сбежать....

-И что? Что бы это изменило? И почему ты не желаешь освобождения для Вилотты?

Меня начала разбирать злоба, за столько лет он так и не понял ничего о женщине, которую так беззаветно любит.

-Была бы моя воля, я освободила всех и каждого от этой удавки, - я взяла его амулет в ладони и с ненавистью сжала его, и отпустила только когда по нему стала капать кровь.- Я ненавижу Верховного. За то, что совсем крошечные дети спят на голых досках, брошенных на каменный пол, едят раз в день жидкую кашу из порченого зерна как скот. За то, что он отправляет их в гиблые места, из которых возвращается семеро из пятидесяти. В лучшем случае. За унижения и побои. В то время как сам он живёт в роскоши, и каждый день упивается дорогими винами, купленными кровью и болью простых послушников. За жестокость - он убивает и наказывает только за то, что с его пьяных глаз, ему показалось, что тот или иной послушник недостаточно почтительно плюхнулся перед ним на колени. Но рассказать обо всём Вилотте - значит подписать приговор всем, кто допускает хотя бы мысль о свободе. Я говорила тебе тогда, и не только я, но ты не хочешь слушать.