Царевна Софья - [87]

Услышав от Украинцева предложение занять пост киевского митрополита, Гедеон был очень доволен и заранее согласился принять благословение от московского, а не от константинопольского патриарха.

После встречи с Гедеоном дьяк получил у Самойловича подтверждение безусловной поддержки в вопросе переподчинения Киевской митрополии.

— Я всегда этого желал, — заявил гетман, — и хлопотал, чтоб в Малой России на киевском престоле был пастырь. Теперь Дух Святой влиял в сердца великих государей и сестры их, что прислали они тебя с указом об этом деле. Я стану около этого дела радеть и промышлять, с духовными и мирскими людьми советовать, а думаю, что иным малороссийским духовным будет это не любо. Прошу у великих государей милости, чтоб изволили послать к святейшему цареградскому патриарху — да подаст благословение свое и уступит малороссийское духовенство под благословение московских патриархов. Только чтобы пожаловали великие государи меня и весь малороссийский народ, велели нам и вперед выбирать у себя и митрополиты вольными голосами по нашим правам. Знаю и подлинно, что это дело не любо будет архиепископу Черниговскому Лазарю Барановичу. А епископ Гедеон — человек добрый и смирный, никакой власти не желает.

Перед отъездом Украинцева из Батурина Самойлович поручил ему передать Софье и царям предложение:

— Указали бы великие государи в Киев, Переяслав и Чернигов перевести на вечное житье русских людей, великороссиян с женами и детьми, тысяч пять или шесть, и этим малороссийский народ обнадежился бы, что государи никому Малороссии не уступят, а поляки бы пришли в отчаяние.

Как видим, гетман в своем желании утвердить Украину «под высокую рукою» русских царей готов был даже согласиться на колонизацию украинских городов. Однако его далекоидущее предложение было отвергнуто Софьей и Голицыным, не желавшими обострять отношения с Речью Посполитой накануне русско-польских мирных переговоров.

Кроме того, Самойлович послал с Украинцевым письмо Софье с братьями, в котором снова подчеркнул опасность союза с Польшей и Австрией: «Если бы чрез вступление царских величеств в союз цесарю римскому и королю польскому посчастливилось овладеть турецкими областями и принудить тамошние народы к унии, в самом Иерусалиме возвысить римский костел и понизить православие, то от этого все православные народы получили бы неутолимую жалость. Следовательно, надобно пред вступлением в союз выговорить безопасность православия, ибо великим государям союз этот может быть нужен только для сохранения и умножения православия да для того, чтоб здесь расширить границу нашу по Днестр и по Случь, а без корысти для чего вступать в союз? Да если бы поляки и обязались уступить эти рубежи и не трогать православие, то никогда не сдержат обещания, ибо папа разрешит от присяги… Из всего видеть можно, что поляки преславному Российскому царству враги; за одну веру нашу греко-российскую, которую они уничтожают и искореняют, надобно бы с ними всем православным христианам побороться».^{269}

В январе 1685 года Самойлович отправил в Москву генерального писаря Василия Кочубея с предложением «удержать реку Сожь» и получить Запорожье в исключительное владение русских государей. Гетман также предлагал постепенно распространять влияние России на Правобережной Украине: «А так как вся тамошняя сторона Днепра, Подолия, Волынь, Подгорье, Подляшье и вся Красная Русь всегда к монархии русской с начала бытия здешних народов принадлежали, то безгрешно было свое искони вечное, хотя бы и потихоньку, отыскивать, усматривая способное время». Гетман сообщал об интригах поляков по «отвращению» Украины от России и усилении католического гнета в малороссийских землях.

Это предложение Самойловича было встречено в Москве с осторожностью. Софья приказала ответить от имени царей:

— Перемирия с Польшею нарушить нельзя, и сколько остается лет этому перемирию, гетману и всему войску известно. Следовательно, когда придет время, поляки примут месть от Бога за гонение на православную веру, чего великие государи усердно желают и впредь желать будут.

Зато вторая инициатива гетмана — по подготовке избрания киевского митрополита — вызвала безусловное одобрение правительницы. Самойлович сообщил, что разослал письма малороссийскому духовенству и уже получил ответы от черниговского архиепископа Лазаря Барановича, печерского архимандрита Варлаама Ясинского и других игуменов киевских монастырей. Все они благословляли стремление российских государей «дать пастыря первейшей русской митрополии». Эти письма Самойлович переслал в Москву и просил у царей дальнейших указаний. Софья распорядилась передать ему, что «за труды по избранию митрополита великие государи гетмана милостиво и премилостиво похваляют, пусть старается окончить это дело немедленно».

В апреле к гетману был послан окольничий Леонтий Неплюев с подробными инструкциями по организации избрания Киевского митрополита и передаче малороссийской Церкви и подчинение Московской патриархии. Самойловичу предписывалось: «Советовав с духовными всех малороссийских городов, с старшиною генеральною и со всеми полковниками, выбирать мужа, в божественном писании искусного, тихого и разумного, из тамошних природных обывателей, а не из приезжих». О кандидатуре дипломатично умалчивалось, но Самойловичу и украинской старшине и без того было ясно, кого именно московские государи хотят видеть на митрополичьей кафедре. Современная исследовательница Т. Г. Таирова-Яковлева утверждает, что «Москве кандидатура Гедеона явно не нравилась»,