Царевна Софья - [130]
— Кому же на его место быть? — спросили стрельцы.
— Изо властей. А буде изо властей не похотят, мочно и простого старца. Учинить ему такую честь — тот же будет патриарх.
Это был явный намек на Сильвестра, которого Софья и Шакловитый в самом деле хотели видеть на патриаршем престоле.
В завершение встречи начальник Стрелецкого приказа сообщил, что перепишет челобитную набело и даст ее стрельцам на подпись. С этими словами он отпустил своих сторонников, одарив каждого деньгами в бумажных кулечках.>{404} На том дело и остановилось. Вероятно, умная и осторожная Софья запретила фавориту затевать слишком уж опасную попытку свержения патриарха.
Между тем Шакловитого не покидала мысль о возможности расправы над Нарышкиными и Борисом Голицыным руками верных стрельцов. В конце августа 1688 года он вновь призвал к себе своих сторонников:
— Много ли вас людей? А дело вам то: как на Семенов день (1 сентября. — В. Н.) к действу выйдет великий государь царь Петр Алексеевич, и вам надо ближних людей его Льва Кирилловича Нарышкина, князь Бориса Алексеевича Голицына и иных, которые при нем, государе, будут, побрать и отвесть в розные места.
После этого разговора часть верных ему людей начала проявлять беспокойство, не желая вмешиваться в придворную распрю. Пятисотный Ларион Елизарьев советовался с денщиками Шакловитого десятником Федором Туркой и рядовыми Михаилом Капрановым и Иваном Троицким:
— Как нам быть? Заставливают нас побить бояр!
Денщики ответили:
— Нам ни к какому дурну приставать и бояр побивать невозможно; а буде на кого государское изволение будет и пошлют нас по указу, и в том воля государская, по их государскому указу исполнять будем.
С этого момента между Елизарьевым, Туркой, Капрановым и Троицким установилось «согласие»: все четверо решили не поддаваться на уговоры Шакловитого, а в случае обнаружения явных планов покушения на «здоровье» царя Петра предупредить его об опасности. Вероятно, Федор Леонтьевич с его звериным чутьем заподозрил своих денщиков в неверности, поскольку пригрозил им:
— Будет из вас кто учнет ходить на боярские дворы, и тем людям учиню я без пощады смертную казнь.>{405}
Как уже говорилось, в день именин царевны Анны Михайловны 25 июля 1689 года среди сторонников Софьи возникли подозрения о возможности нападения «потешных» войск царя Петра на кремлевскую резиденцию. Шакловитый приказал Обросиму Петрову и другим стрелецким командирам:
— Как ударят в Верху в колокольчик, и вы будьте готовы, и чтоб люди все были готовы в Кремле. И как ударят в колокольчик, и вы подите все в Верх, и кого велим имать, и вы тех людей и емлете.
«А кого именем имать — того он не сказал», — отметил в показаниях Петров.>{406}
С целью дискредитации политических противников Шакловитый придумал удивительную авантюру, в которой участвовал его земляк из Брянска — подьячий Большой казны Матвей Шошин, лицом и фигурой очень похожий на Льва Кирилловича Нарышкина. Решено было, что Шошин обрядится в такой же белый атласный кафтан, какой носил Нарышкин, и в сопровождении свиты из переодетых стрелецких капитанов и рядовых поедет «по Земляному городу к Сретенским и к Мясницким воротам, где стоят стрельцы на караулах».
Там была устроена оригинальная политическая провокация. Свита Шошина направилась к караульным стрельцам и объявила, что «зовет их боярин Лев Кириллович». Когда те вышли из караульных помещений на улицу, Шошин сначала спросил их: «Которой час ночи?» — а потом вдруг начал хлестать плетью с криками:
— Убили вы братей моих, и я вам кровь братей моих отомщу!
Сопровождавшие его принялись бить караульных обухами, а ряженый «Нарышкин» подзадоривал их воплями:
— Бейте гораздо, не то им еще будет — заплачу им смерть братьев своих! Увидите вы все, что вам будет!
Через несколько минут свита начала демонстративно громко уговаривать мнимого Нарышкина прекратить расправу:
— Лев Кириллович! За что бить до смерти? Душа христианская!
Потерпевших доставили в Стрелецкий приказ, где они, пребывая в заблуждении, рассказывали о нападении на них дяди царя Петра. Шакловитый старательно протоколировал их показания, описывал «раны и побои», показывал избитых «многим людям», докладывал о происшествии государям и давал распоряжения лечить пострадавших снадобьями из царской аптеки.>{407} Всё это делалось с целью вызвать озлобление стрельцов против Нарышкиных, настроить соответствующим образом общественное мнение и в то же время продемонстрировать трогательную заботу начальника Стрелецкого приказа о подчиненных.
Между тем агитация Шакловитого среди стрелецких командиров против сторонников царя Петра была подхвачена его клевретами Андреем Кондратьевым, Обросимом Петровым, Алексеем Стрижовым и Никитой Гладким. По показанию пятисотного Нифонта Чулочникова, первые трое «говаривали почасту, чтоб князя Бориса Алексеевича Голицына поймать где; а знатно, что и побить у них в мыслех было, потому что говаривали, чтоб мать великого государя Петра Алексеевича как бы де отдать в монастырь».>{408} Гладкой «в разных месяцах и числех» 1689 года говорил стрельцу Стремянного полка Андрею Сергееву:
Невозможно найти другого исторического деятеля, столь же существенно повлиявшего на судьбу России, как Петр Великий. Однако ни он, ни творившие вместе с ним великую историю страны его соратники и единомышленники, сенаторы и дипломаты, военачальники и флотоводцы не были подобны мифологическим титанам, а являлись живыми людьми со своими талантами и амбициями, самоотверженностью и склочностью, бескорыстием и рвачеством, сентиментальностью и жестокостью.Книга историка Виктора Наумова повествует о том, как работали, путешествовали, воевали, веселились на ассамблеях и заседаниях кощунственного Всепьянейшего собора, гуляли на свадьбах и провожали в последний путь участники ближнего круга Петра I, где они жили, как изменяли женам и любили детей, чем болели, какими играми и развлечениями скрашивали часы досуга.
Данная статья входит в большой цикл статей о всемирно известных пресс-секретарях, внесших значительный вклад в мировую историю. Рассказывая о жизни каждой выдающейся личности, авторы обратятся к интересным материалам их профессиональной деятельности, упомянут основные труды и награды, приведут малоизвестные факты из их личной биографии, творчества.Каждая статья подробно раскроет всю значимость описанных исторических фигур в жизни и работе известных политиков, бизнесменов и людей искусства.
Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.
Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.
«Мы были ровесниками, мы были на «ты», мы встречались в Париже, Риме и Нью-Йорке, дважды я была его конфиденткою, он был шафером на моей свадьбе, я присутствовала в зале во время обоих над ним судилищ, переписывалась с ним, когда он был в Норенской, провожала его в Пулковском аэропорту. Но весь этот горделивый перечень ровно ничего не значит. Это простая цепь случайностей, и никакого, ни малейшего места в жизни Иосифа я не занимала».Здесь все правда, кроме последних фраз. Рада Аллой, имя которой редко возникает в литературе о Бродском, в шестидесятые годы принадлежала к кругу самых близких поэту людей.
Книга М. Лапирова-Скобло об Эдисоне вышла в свет задолго до второй мировой войны. С тех пор она не переиздавалась. Ныне эта интересная, поучительная книга выходит в новом издании, переработанном под общей редакцией профессора Б.Г. Кузнецова.
Книга рассказывает об ученом, поэте и борце за освобождение Италии Томмазо Кампанелле. Выступая против схоластики, он еще в юности привлек к себе внимание инквизиторов. У него выкрадывают рукописи, несколько раз его арестовывают, подолгу держат в темницах. Побег из тюрьмы заканчивается неудачей.Выйдя на свободу, Кампанелла готовит в Калабрии восстание против испанцев. Он мечтает провозгласить республику, где не будет частной собственности, и все люди заживут общиной. Изменники выдают его планы властям. И снова тюрьма. Искалеченный пыткой Томмазо, тайком от надзирателей, пишет "Город Солнца".
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.