Царевна Софья - [126]

Четырнадцатого января Петр впервые участвовал в заседании Боярской думы, а два дня спустя, в годовщину смерти царя Алексея Михайловича, юный государь демонстративно обошел все приказы и находившиеся при них тюремные помещения; некоторых узников он одарил деньгами, а другим даровал свободу. Кохен отметил в феврале: «Царь Петр прилежно посещает думу и, как говорят, недавно ночью секретно рассматривал все приказы».^{386}

Андрей Матвеев пишет о первых государственных занятиях молодого царя в возвышенных тонах: «Государь царь Петр Алексеевич, от времени до времени из юного своего возраста в большие лета приходя, неусыпными своими добрыми очами смотрел на властолюбивое восхищение сущей законной державы своей, и правление то свое пред правлением Софии Алексеевны не стерпел больше меньшим быть… Того ради вскоре тогда ж начал сам в думу входить, где в палате она, царевна, и бояре собирались и думали об управлении государственном».^{387}

По мере взросления Петра усиливались позиции «партии» его сторонников. 8 апреля 1688 года 24-летний Лев Кириллович Нарышкин был пожалован в бояре; одновременно с ним в боярское достоинство возведен один из самых активных и верных сторонников будущего преобразователя Тихон Никитич Стрешнев. В связи с этим Кохен предположил: «Кажется, что любимцы и сторонники царя Петра отныне тоже примут участие в управлении государством».^{388}

В конце мая 1688 года Петру исполнилось 16 лет. Ростом он уже превосходил всех приближенных, а его необыкновенные способности всё чаще отмечались в донесениях иностранных дипломатов. Например, Фуа де ла Невилль писал: «Этот монарх красив и хорошо сложен, а живость его ума позволяет надеяться в его правление на большие дела, если им будут хорошо руководить».^{389} В день именин Петра, 29 июня, его доверенные стольники Матвей Филимонович Нарышкин и Иван Афанасьевич Матюшкин были пожалованы в окольничие.

С начала 1688 года молодой царь сблизился с генералом Патриком Гордоном, ставшим его главным учителем в области военного дела. Гордон много времени проводил с Петром в Преображенском, обучая его артиллерийскому искусству и готовя солдат для «потешных» полков. 7 сентября 1688 года, когда по Москве разнесся безосновательный слух о готовящемся бунте стрельцов, Петр получил повод для пополнения своих «потешных» войск солдатами Выборного полка Гордона. Сначала царь потребовал прислать ему пять трубачей и пять барабанщиков; генерал поспешил исполнить это приказание, даже не поставив в известность своего непосредственного начальника — руководителя Иноземского приказа князя Василия Голицына. Глава правительства Софьи был сильно раздосадован этим происшествием, но не мог ничего поделать вопреки крепнущей воле молодого государя. А тот к вечеру прислал к Гордону нового гонца с требованием дать еще пятерых барабанщиков, и генерал опять не посмел отказать. Через день в Преображенское было послано еще десять трубачей и барабанщиков под командой капитана — уже с ведома Голицына, который не решился спорить с царем, тем более что повод казался пустяковым. С того времени полк Гордона начал регулярно поставлять солдат для маленькой «потешной» армии. В октябре в Преображенское забрали шестерых рядовых, а в ноябре Петр распорядился отдать ему всех барабанщиков Выборного полка и еще десять солдат, которые были определены в конюхи для перевозки артиллерии и других нужд «потешного» воинства. Гордону пришлось набрать в свой полк «для обучения» 20 флейтистов и 30 барабанщиков.

Петр всё чаще, хотя пока еще в мелочах, демонстрировал волю самодержавного государя. В середине сентября 1688 года он потребовал послать к нему из Москвы в Преображенское всех стольников и стряпчих своего двора; тех из них, кто самовольно покинул столицу и уехал в свои поместья, предписано было разыскать и «задержать в Разряде». Той же осенью Петр на улице начал выспрашивать у какого-то пьяного подьячего, получают ли приказные жалованье, довольны ли они своим положением, а также «интересовался разными другими мелочами». Софья и ее сторонники должны были понять, что юный царь всеми силами пытается показать окружающим свою способность управлять делами.

Тем временем царица Наталья Кирилловна решила женить сына. Она руководствовалась двумя соображениями. Во-первых, беспорядочный образ жизни Петра — ночные оргии в Немецкой слободе, пьянство, курение — уже вызывал опасения за его здоровья. Чрезмерное увлечение военными маневрами и корабельным делом также зачастую вело к перенапряжению сил неокрепшего организма царственного подростка. Кроме того, эти занятия представлялись окружающим недостойными российского монарха и вызывали осуждение как со стороны боярства, так и среди простолюдинов. Еще больше не нравилось москвичам возрастающее пристрастие Петра к иностранцам. Наталья Кирилловна могла надеяться, что сын после женитьбы остепенится.

Во-вторых, вдовствующая царица со своими братьями и сторонниками была горячо заинтересована в скорейшем появлении на свет потомства Петра. В тот момент это казалось тем более важным, поскольку стало известно о беременности царицы Прасковьи Федоровны.