Царевич - [4]
— Я не был в Раме. — Откуда ей знать в таких подробностях, что там говорили?
— Жаль, что не был. Услышал бы сам слова из уст пророка, а не то, что подслушала твоя мать, — она вздохнула. — Я пришла сказать, что многое может измениться, и очень скоро. Будешь работать на поле — молись. Спрашивай у Господа, чего Он от тебя хочет.
А чего может хотеть от него Господь? Сражаться! Очистить землю от идолопоклонников!
Мать изучала его лицо. Глаза ее потемнели, на них навернулись слезы. Она медленно покачала головой, поднялась и пошла прочь.
Прошел день, потом другой, а отец с Иехиилом все не возвращались. Мать молчала.
За столом у Киса собрались мужчины: жаловались сначала на Филистимлян, потом на негодных сыновей Самуила, недавно поставленных судьями над Израилем. Ионафан сидел с младшими братьями — Мелхисуа, Аминадавом и Иевосфеем — и молча ел, тревожась об отце.
Авенир, двоюродный брат Саула, отрезал кусок жареной козлятины.
— Самуил был недоволен, что мы пришли к нему в Раму. Когда мы попросили дать нам царя, он воспринял это как личное оскорбление.
Кис макнул кусок хлеба в чечевичную похлебку. — Ему уже осталось недолго, а нам нужен кто–то, кто будет нами править, когда он отойдет в путь всякой плоти. Таких, как Самуил, больше нет в Израиле.
— Это точно! Но сыновья его — никчемные людишки.
— Когда они судят народ в Вирсавии, то берут взятки, совсем как язычники!
Дядя Ионафана потянулся за гроздью винограда. — В прошлом они сослужили нам кое–какую службу.
Кис невесело усмехнулся.
— Только потому, что мы заплатили им больше, чем те, кто судился с нами! Иоилю и Авии нельзя доверять. Они люди жадные и всегда вынесут решение в пользу того, кто лучше сумеет им угодить.
— А запросы у них меняются день ото дня.
— И как только у такого человека, как Самуил, могли вырасти такие сыновья?
— Кис, братец, ты ведь убедил Самуила? Он сказал, что у нас будет царь.
Кис налил вина. — Вопрос в том, когда? И кто это будет? Иудеянин? Судя по пророчеству Иакова, должно быть так.
— В колене Иудином нет достойных править нами!
— А почему не ты, Кис? Ты богат.
Братья и сыновья Киса, все страстные ревнители колена Вениаминова, поспешили поддержать эту идею.
— Ты вождь в Израиле.
— Самый достойный из всех колен.
— Ты влиятельный человек.
— Другие колена могут возмущаться, но всякому ясно, что их старейшины всегда принимают решения с оглядкой на наш дом.
В темных глазах Киса загорелся огонек.
— Знаю, что они смотрят на нас. Но я уже старик. Нужен человек помоложе, посильнее, видный, способный произвести такое впечатление, что все колена пойдут за ним.
Ионафан наклонился вперед, ловя каждое слово. Нет человека выше и внушительнее с виду, чем его отец, Саул.
— Двенадцать колен должны объединиться. Нам нужен царь, как у всех народов, воитель, который будет сражаться за нас.
Ионафан вспомнил, что рассказывала мать об Ахимааце. Ахимааца убили филистимляне, и своих воспоминаний у Ионафана осталось о нем немного — пожалуй, только то, что он был совсем не такой, как Кис. Кис был злой. Шумный. Постоянно лелеял какие–то воинственные замыслы. Ахимаац учил Ионафана словам: «Уповай на Господа и могущество силы Его». Кис считал по другому: на Бога надейся, а сам не плошай. Бог, мол, помогает тем, кто помогает себе сам. И Кис был главой людей, собравшихся в этой комнате. Все они полагали, что Бог предоставил их самим себе, а, значит, чтобы устоять перед филистимлянами, необходимо перенять опыт остальных народов, народов, у которых могущественные цари и большие армии. Некоторые даже допускали мысль, что филистимские боги сильнее Бога Авраама, Исаака и Иакова. Как иначе объяснить, что филистимляне так жестоко угнетают их?
Кис отломил еще кусок хлеба. — Самуил сказал: Бог даст нам то, что мы хотим.
Все мужчины в комнате понимали, кого имеет в виду Кис. Они часто говорили об этом между собой. Саул был на целую голову выше всякого жителя Гивы и отличался той благородной красотой черт, которой славились истинные потомки Вениамина — младшего сына Иакова и прекрасной любимой жены праотца — Рахили. Появляясь в собрании народа в дни священных праздников, он приковывал к себе взгляды и мужчин и женщин. Надо сказать, посещал он священные праздники не часто: предпочитал пахать, сеять и жать, а не тратить время на религиозные церемонии, хоть и обязан был посещать их по крайней мере трижды в год. Но выглядел Саул вполне царственно, пусть даже и не имел царских амбиций.
Ионафан знал: не имеет значения, чего хочет Кис. Бог сам укажет Самуилу, кого ему избрать.
Как ни любил и ни уважал он своего отца, представить Саула царем он не мог.
Но кто, если не Саул? Авенир? Он хороший предводитель, горячий и бескомпромиссный. Или Амессай, Авениров брат? Оба мужи сильные и храбрые, только и рассуждают, как изгнали бы филистимлян, дай только Бог им царя, который соберет вместе израильские колена. Говорить–то они умеют, а вот править?
Ионафан оглядел родичей. Все жаждут царя: они добьются своего, нравится это Самуилу или нет. А если царем сделают его отца?! Тогда все будет по другому. Ионафана вдруг охватило тревожное осознание, что ему самому, в таком случае, предстоит стать наследником престола.
