Цареградский оборотень. Книга первая - [34]

Отправлялись на небо только сильные воины. Стариков нельзя было отправлять, потому что за ними каждой зимой приезжали дровни без лошадей, и старики с веселым смехом уезжали на них в глубокие овраги, доверху заметенные снегом.

Тризну по вестникам полагалось справлять не позднее, чем за один день и одну ночь до их смерти на земле. Сам вестник пил, ел и смеялся вместе со всей своей родовой, вспоминая, каким он был славным охотником, землепашцем и воином.

Все следили, чтобы он случайно не отошел в сторону и не заснул.

В те времена вестника еще не обводили межой, а начинали водить вокруг него хоровод до тех пор, пока сам круг земли внутри хоровода не начинал вращаться вместе с посланцем в противоположную сторону. Тогда жрецу Сварога оставалось только улучить миг и ударить вестника сзади по темени священным камнем, упавшим с неба, — ударить так, чтобы не пролить ни капли крови, ни капли силы, которой тому нужно немало для побудки богов.

Однажды, в тот год, когда жрец, выпив лишку поминального меда, первый раз промахнулся, в племени появился первый бродник — посланец к неизвестным богам неизвестно зачем. Это был первый человек, кто захотел уйти из дома туда, неизвестно куда, и принести домой то, неизвестно что.

Выйдя за порог дома, он не заснул на ходу, что случалось со всеми, а пошел себе, оглядываясь по сторонам и дивясь тому, чего еще никогда не видели его широко открытые глаза.

Он был из Турова рода, а вернулся домой через семь лет с бараньей головой и, ступив на порог своего дома, сразу забыл, где странствовал, какую долю нашел и что с ним случилось.

Семь дней он лежал около погасшего очага, ничего так и не мог вспомнить и, всем на страх и удивление, просился в подземное царство. Он говорил, что там есть Забыть-река, отнимающая память у мертвых при переправе, но возвращающая память изгоям и тем, кто растерял всю свою память при жизни.

Думали, гадали волхвы, как теперь поступить с пришельцем на голову чужим, а на все, оставшееся ниже — своим, Туровым, и наконец догадались отправить его к самому старому богу, Велесу, который днем пас стада коров, а ночью — стада покойников. Привели бродника ко Влесову Дому, стоявшему в дальней роще.

Тогда еще не было вокруг Влесова Дома ни межи, ни вала, а лежал кольцом большой змей. Змей потом подох от того, что за несчетные века его всего изъели-источили муравьи.

Вот жрец подвел беспамятного бродника к чешуйчатому кольцу и ударил его по затылку осиновым поленом, потому как живому человеку переступить через змея было никак невозможно. Голова бродника внезапно отскочила от плеч, откликнулась незнакомым медным словом, и слово то еще долго звенело по лесам, будя и пугая сов. Бродник же стремглав упал через змея прямо во Влесову яму, посреди которой, как на твердой земле, стоял Влесов дом.

На другой день бродник сам вернулся во град, держа в руке свою медную баранью голову. Вместо нее у него на плечах сидела голова человечья, только без кожи и вся оплетенная бородой, будто большое красное яйцо, лежащее в гнезде или в корзине.

На весь род тогда напал великий страх, но никакие заговоры не могли загнать пришельца обратно в землю. Пришелец был голоден, однако вместо того, чтобы есть живьем своих родственников, стал он есть только что испеченный теплый хлеб, а потом, зайдя в один из домов, оставленных испуганными хозяевами, сразу завалился на лавку и заснул крепким сном. Тогда все догадались, что бродник пришел не мертвым, а живым, и при том получил дар видеть сны, не выходя за порог дома.

Когда он проснулся, то поведал родичам, что было с ним за межами было.

Он сказал, что вновь обрел память и теперь помнит, как в ту давнюю весну, когда он покинул свой род, ему очень захотелось найти богатую и теплую страну, где жить лучше, а найдя ее, привести в нее и весь свой род ради своей славы. И вот дошел он до берега, за которым расстилались бескрайние воды, а на берегу царь-каган с медной бараньей головой собирал на огромные лодьи лучших воинов со всего света.

Увидев могучего северского бродника, царь-каган подозвал его к себе и снял свою баранью голову. Оказалась голова таким необыкновенным шеломом для битвы. Царь-каган поставил на плечи голову человеческую — очень мудрую и с густой бородою, — чтобы поговорить с инородцем. Он великодушно пригласил бродника в свое войско и сказал, что царство его самое богатое и сильное на всем белом свете. Тогда удивился бродник, зачем и в какую-такую даль собирается с войском самый богатый и могучий царь-каган.

Тот же отвечал, что за морем есть царство-град, еще более богатое, чем его царство, уж такое богатое, что дочь царя польстилась на одно-единственное яблоко, подаренное ей всего лишь младшим из трех сыновей тамошнего царя. Польстилась на яблоко царская дочь и убежала с последышем за море. И вот теперь царь-каган собирает войско, чтобы отбить дочь и в отместку за позор увезти к себе все богатство, какое найдется в той еще никем не виданной стране.

Северский бродник согласился идти за царя-кагана и воевать с той далекой страной, только попросил, чтобы ему для битвы выковали такой же чудной шелом, каким мог похвалиться сам царь. Тот велел, и шелом сделали, хотя и пустой внутри: поскольку северец не мог снимать и класть в походный мешок свою голову, то и пустую баранью голову ему приходилось надевать сверху.