Царь Соломон - [114]

Некоторые комментаторы считают, что эта встреча пророка Ахии и Иеровоама состоялась в дни, когда Соломон праздновал свадьбу с дочерью фараона. Пророк, разъясняют они, был в новой одежде потому, что находился в числе гостей на этой свадьбе. Но Ахия покинул свадебный пир, взбешенный как самим браком царя с иноземкой и языческим характером свадьбы, так и тем, что Соломон, в отличие от своего отца Давида, не желал прислушиваться к советам пророков. В крайне расстроенных чувствах Ахия вышел из города и встретил решившего отправиться в отпуск домой Иеровоама.

Другие комментаторы убеждены, что эта встреча произошла позже, но явно после какого-то праздника — иначе опять-таки Ахия не был бы в новых одеждах. Разрыв одежды как символ разрыва царства уже до этого встречался в Библии — когда Давид тайно отсек в пещере полу царского плаща Саула. Но если Давид не осознавал всей символичности этого своего поступка, то Ахия его, безусловно, сознает.

Разумеется, взгляды комментаторов Писания и историков на вышеприведенную сцену расходятся.

С точки зрения религиозного человека, совершенно не важно то обстоятельство, что сам Ахия как ревнитель монотеизма был недоволен Соломоном. В момент встречи с Иеровоамом он лишь открывает последнему то, что ему было открыто в пророчестве: за грехи Соломона Бог оставит во владении его сына земли только двух колен, а царем остальных десяти станет Иеровоам.

При этом с теологической точки зрения крайне важно то, что Иеровоам принадлежал к колену Ефремову, то есть являлся потомком Иосифа. Тут следует вспомнить, что праотец еврейского народа Иаков изначально собирался жениться на Рахили, а ее сестру Лию за него выдали обманом. Согласно еврейской мистике, первенцем Иакова должен был стать именно Иосиф. Ему же была уготована участь «царя», то есть главы над братьями — если бы все случилось так, как изначально хотел Иаков. То, что Иосиф родился у Рахили, когда Лия была уже многодетной матерью, а затем, после скандала между Иаковом и Рувимом, старшим над братьями стал Иуда, не отменяет «потенциала первенца» Иосифа и сохраняет за его потомками право на царскую власть. Вот почему, решив отобрать значительную часть царства у потомков Соломона, Всевышний передает ее именно потомку Иосифа — Иеровоаму[177].

Однако, повторим, с точки зрения рационального историка вся эта сцена выглядит совершенно по-другому. Ахия выступает в ней представителем тех кругов священнослужителей, которые (и небезосновательно) были разочарованы политикой Соломона, оказавшегося куда менее ревностным и верным слугой Всевышнего, чем его великий отец. В этих кругах постепенно начинала вызревать идея заговора. При этом противники Соломона не могли не понимать, что колено Иуды вряд ли поднимется против царя, так как оно чрезвычайно довольно предоставленными ему привилегиями. Но вот недовольство провинции, глухой ропот десяти колен вполне можно было использовать для восстания.

Для воплощения этого плана в жизнь заговорщикам нужен был харизматичный лидер, и в его поисках они обратили внимание на сделавшего стремительную карьеру Иеровоама. То, что он фактически уже стоял во главе двух колен, являвшихся потомками Иосифа, лишь усиливало шансы на то, что народ примет его в качестве претендента на престол.

Для сторонников этой точки зрения встреча Ахии и Иеровоама за стенами Иерусалима, да еще без свидетелей («на поле их было только двое»), была отнюдь не случайной. По всей видимости, Ахия назначил ее, чтобы посвятить Иеровоама в идею заговора и посмотреть, как тот на нее отреагирует. Не исключено, говорят они, что Ахия представил Иеровоаму свой замысел отторжения династии Давида от царства как данное ему пророчество и предупредил Иеровоама, что поддержка «партии Бога» будет обеспечена ему лишь в случае, если он проявит себя таким же ревнителем Всевышнего и Закона Моисеева, каким был Давид.

Но, так или иначе, ясно одно: разговор с Ахией оказал огромное впечатление на Иеровоама. Он мгновенно уверовал в свою миссию и стал жить мечтой о том дне, когда он воссядет на престоле. «Ободренный такими речами предсказателя и будучи по самому характеру своему юношей пылким и готовым на рискованные мероприятия, Иеровоам уже не был в состоянии успокоиться, но лишь только занял пост военачальника, вспомнил о предсказании Ахии и начал свои попытки склонить народ к отпадению от Соломона, причем побуждал народ передать ему, Иеровоаму, верховную власть»[178], — пишет Флавий.

Не исключено, что заговор Иеровоама зрел годами, а Соломон, ни о чем не догадываясь, продолжал возвышать его.

В итоге, если верить версии Септуагинты, Иеровоам был назначен начальником всех армейских гарнизонов в землях всех тех же колен Ефрема и Манассии и решил, что время исполнения пророчества пришло (хотя в пророчестве ясно сказано, что Иеровоам станет царем только после естественной смерти Соломона). Опираясь на эти два колена, Иеровоам поднял мятеж, но Соломон жестоко подавил его. «Соломон же хотел умертвить Иеровоама, но Иеровоам встал и убежал в Египет к Сусакиму, царю Египетскому, и жил в Египте до смерти Соломоновой» (3 Цар. 11:40).