Царь-Север - [73]
Ближе к полудню ветер «перевернулся с боку на бок», сменил настроение и направление. Вкусным древесным дымком потянуло, и Дорогин направился в зимовье, где весело топилась печь, рдяными и желтоватыми перьями бросая блики на пол. Северьяныч сидел возле печи, курил.
– Ну, хвастайся, давай! – предложил, поднимаясь.
На дощатом столе заплескались, соря чешуей, три полусонных рыбины – вялые уже, поблекшие.
– Это валёк, – говорил Северьяныч. – Смелая, сильная рыба. Семейство сиговых. Видишь, какой красавчик? Крепко, туго сбитый. Хорошо умеет валяться с боку на бок, преодолевая кремнистые пороги и перекаты. Отсюда и название.
– Хорошее название. Мне нравится. – Дорогин вытряхнул еще одну рыбешку – сантиметров тридцать. Кожа гладкая, покрыта мелкой чешуей. Очень ярко раскрашена. Зелёная спина, ярко-оранжевое брюхо, красные плавники с белыми полосками по наружным краям; алые пятнышки на боках.
– Это мелкая форма непроходного гольца. Его здесь кое-кто называет «красненькая» рыба. Или – «путоран»…
– Ты в рыбах теперь – дока, да, Северьяныч? Мясо не ешь, поэтому всю рыбу изучил.
– Я и раньше знал. Рыбалка мне всегда нравилась больше охоты. Когда лемминг пропадал, я с удовольствием шел рыбачить…
– Лемминг? А что это?
– Пестрая мышка.
– Да-а? – разочарованно протянул художник. – А мне-то казалось… Лемминг! Звучит как песня!
– Мыши эти – главное питание песца. Лемминг пропадает, пропала и охота. У меня однажды было дело… – Дед-Борей ладонью провел по горлу, на мгновенье оставляя на коже белую полосу. – Со зверосовхозом заключил договор. Деньги получил, аванец. Надо было срочно деньги выслать на материк. Мать была еще жива, болела, ей собирались делать операцию. Влез я в долги, а лемминг возьми да пропади…
– А куда же он пропал?
– А холера знает! Может, мор, может, еще напасть какая. Не стало мышки-норушки, драгоценной пеструшки. Загоревал я, ума не приложу, что делать. Хорошо, что рядом оказался Царек-Северок. Он мне тогда помог с рыбалкой. И чего только мы не ловили! У мужиков – у соседей моих – глаза на лоб… У них – пустые сети, а у меня – аж рвутся. Ей-богу! Вот когда я рыбу-то наизусть изучил…
Помолчали, слушая пламя в печи. Юлайка задремала у порога, прикрывши нос метелкой светлого хвоста. Собака постарела – заметил Тиморей. Шуба потрепалась, левое ухо драное – раздвоилось на кончике. Коготь на правой лапе обломился. Видать, побегала, повоевала, верой и правдой служа хозяину.
– Ну, что? На боковую? Время позднее… – Северьяныч дососал папироску, вынул из дыры между зубов и привычным, ловким щелчком отправил окурок в приоткрытую дверцу, за которой смертным боем бились огневые петухи. Пощелкивая черно-желтым ногтем по железной дверце, охотник сказал: – Жарковато. Может, проветрим?
– Жар гостей не ломит, – скаламбурил Тиморей, позевывая. – Как хочешь, батя.
Ненадолго распахнувши дверь, Храбореев посмотрел на морозное белесоватое облако, вкатившееся в дальний темный угол зимовья. Собака вздрогнула и подскочила, вжимаясь в бревенчатую стену. Внутри пустого облака пересыпались крохотные призрачные звезды и обрывки северных сияний. «Что такое?! Царек-Северок?! Показалось, наверное». Храбореев дверь закрыл и постарался отмахнуться от мысли о том, что сказочный отрок приходит к нему только в самые тяжелые минуты – помочь, поддержать.
Утром из устья Медвежьей реки вынырнули три моторки и, распуская белые гусарские усы, помчались к мысу, на котором приютилось зимовье. Молодые охотники были возбуждены. Лодки просели под тяжестью влажных мешков красно-кирпичного цвета.
На берегу, зубоскаля друг над другом по поводу рогов, мужики перетаскивали добычу. Мешками и рогатыми трофеями завалили половину взлетной площадки. Разгрузивши лодки, добытчики водрузили спиртное на столик, вкопанный в землю около избы. Тяпнули по стакану, разгорячились. На многих были теплые куртки с заморскими рисунками и эмблемами. Одежду свалили в кучу на пороге дощатой пристройки, где сушились травы и коренья.
Спирт загулял по жилам. Говорили все разом, вспоминали взахлеб, кому какой бычина повстречался на отстреле, да как ловко оленю тому засадили три-четыре пули в лобешник или в сердце.
– Это что! Вот батька мой рассказывал, как они летали на отстрел оленя для совхоза…
– Хватит баланду травить! Давай за охоту, которая пуще неволи!
Зазвенели стаканы – чуть не раскололись от крепкого чоканья. Ароматно пахло свежаком – жареной оленьей печенью и языками. Деда-Борея звали выпить – отказался. Печальными глазами он шарил в небесах, глядел на горы, поседевшие от первого снега. Выстывшее озеро взъерошил ветер. Ночью над крутояром упали от ветра, скрестились две тонкие березы. Северьянычу это казалось нехорошим предзнаменованием.
Вертолет над перевалом зашуршал, как призрачный, сухой осенний лист, медленно струящийся в прохладном воздухе.
– Дед-Борей! – загомонили хмельные охотники и полезли с объятьями. – Ну, бывай! Счастливо оставаться.
– Я тоже с вами! – решил он в последнюю минуту. – Надо!
Юлайка заискивающе смотрела в глаза хозяину, скулила, словно отговаривая; очень уж боялась высоты, трескучего, трясучего «борта». Храбореев прицыкнул. Поджимая хвост, Юла притихла, обреченно опуская голову.
Роман представляет собой непростую по форме, но увлекательную по содержанию, на много голосов звучащую историю «земли обетованной», рассказанную самим народом. Роман впечатляет живописным размахом и необычным построением сюжета. Волхиткой называется колдунья, превратившаяся в волчицу. Два главных полюса романа – противоборство души-царицы и души-волчицы. Здесь причудливо переплетаются и весёлая сказка далёких времён, и сегодняшняя жёсткая действительность, и то, что Ф.М. Достоевский называл фантастическим реализмом.
«Златоуст и Златоустка» – новый роман известного русского писателя Николая Гайдука. Роман полон загадок, приключений и головокружительных сюжетов из области магического реализма. Вечные темы добра и зла, долга, чести и любви, причудливым образом переплетаясь, образуют удивительную ткань повествования.Оригинальны и самобытны герои произведения: Старик-Черновик, Воррагам, Нишыстазила. Ну и, конечно, сам Златоуст, главный герой, человек гениальных возможностей, способный при помощи слова творить чудеса. Светлый дух его, надломленный в эпоху перемен, не сумел устоять перед сатанинскими соблазнами.
Рассказы известного сибирского писателя Николая Гайдука – о добром и светлом, о весёлом и грустном. Здесь читатель найдёт рассказы о любви и преданности, рассказы, в которых автор исследует природу жестокого современного мира, ломающего судьбу человека. А, в общем, для ценителей русского слова книга Николая Гайдука будет прекрасным подарком, исполненным в духе современной классической прозы.«Господи, даже не верится, что осталась такая красота русского языка!» – так отзываются о творчество автора. А вот что когда-то сказал Валентин Курбатов, один из ведущих российских критиков: «Для Николая Гайдука характерна пьянящая музыка простора и слова».
Повести и рассказы молодого петербургского писателя Антона Задорожного, вошедшие в эту книгу, раскрывают современное состояние готической прозы в авторском понимании этого жанра. Произведения написаны в период с 2011 по 2014 год на стыке психологического реализма, мистики и постмодерна и затрагивают социально заостренные темы.
«Улица Сервантеса» – художественная реконструкция наполненной удивительными событиями жизни Мигеля де Сервантеса Сааведра, история создания великого романа о Рыцаре Печального Образа, а также разгадка тайны появления фальшивого «Дон Кихота»…Молодой Мигель серьезно ранит соперника во время карточной ссоры, бежит из Мадрида и скрывается от властей, странствуя с бродячей театральной труппой. Позже идет служить в армию и отличается в сражении с турками под Лепанто, получив ранение, навсегда лишившее движения его левую руку.
Ольга Леднева, фрилансер с неудавшейся семейной жизнью, покупает квартиру и мечтает спокойно погрузиться в любимую работу. Однако через некоторое время выясняется, что в ее новом жилище уже давно хозяйничает домовой. Научившись пользоваться интернетом, это загадочное и беспринципное существо втягивает героиню в разные неприятности, порой весьма опасные для жизни не только самой Ольги, но и тех, кто ей дорог. Водоворот событий стремительно вырывает героиню из ее привычного мирка и заставляет взглянуть на реальный мир, оторвавшись, наконец, от монитора…
Вена, март 1938 года.Доктору Фрейду надо бежать из Австрии, в которой хозяйничают нацисты. Эрнест Джонс, его комментатор и биограф, договорился с британским министром внутренних дел, чтобы семья учителя, а также некоторые ученики и их близкие смогли эмигрировать в Англию и работать там.Но почему Фрейд не спешит уехать из Вены? Какая тайна содержится в письмах, без которых он категорически отказывается покинуть город? И какую роль в этой истории предстоит сыграть Мари Бонапарт – внучатой племяннице Наполеона, преданной ученице доктора Фрейда?
Герберт Эйзенрайх (род. в 1925 г. в Линце). В годы второй мировой войны был солдатом, пережил тяжелое ранение и плен. После войны некоторое время учился в Венском университете, затем работал курьером, конторским служащим. Печататься начал как критик и автор фельетонов. В 1953 г. опубликовал первый роман «И во грехе их», где проявил значительное психологическое мастерство, присущее и его новеллам (сборники «Злой прекрасный мир», 1957, и «Так называемые любовные истории», 1965). Удостоен итальянской литературной премии Prix Italia за радиопьесу «Чем мы живем и отчего умираем» (1964).Из сборника «Мимо течет Дунай: Современная австрийская новелла» Издательство «Прогресс», Москва 1971.
Таиланд. Бангкок. Год 1984-й, год 1986-й, год 2006-й.Он знает о себе только одно: его лицо обезображено. Он обречен носить на себе эту татуировку — проклятие до конца своих дней. Поэтому он бежит от людей, а его лицо всегда закрыто деревянной маской. Он не знает, кто он и откуда. Он не помнит о себе ничего…Но однажды приходит голос из прошлого. Этот голос толкает его на дорогу мести. Чтобы навсегда освободить свою изуродованную душу, он должен найти своего врага — человека с татуированным тигром на спине. Он должен освободиться от груза прошлого и снова стать хозяином своей судьбы.