Царь Саул - [169]

На холм, где покончил с собой Саул, поднялись пелиштимские князья. Пожилые, мрачные Анхус и Стихос, раненый, но самодовольно ухмылявшийся аккаронский князь Родарк и флотоводец Кратос. Их окружала торжествующая знать пеласгов, радостно восклицавших и весело потрясавших копьями. А простые воины, уже начали снимать с убитых панцири и шлемы, собирать оружие. Какие-то проворные черномазые мадианиты, которым разрешили купить для сидонских купцов одежду павших бойцов, раздевали трупы.

— Я потерял друга и побратима, — горевал Кратос. — Погиб Полимен… Но я настиг его убийцу и разнёс ему череп, как куриное яйцо… Теперь я женюсь на вдове Полимена прекрасной Алесо и буду растить его сыновей…

Князья уважительно поглядывали на могучего Кратоса, слегка завидуя ему. Кратос махнул своим воинам, к нему подвели совсем юного бойца из приближённых Янахана.

— Спросите, где здесь царь и его старший сын, — приказал флотоводец. — Укажет, получит жизнь и свободу.

— Говори, не бойся, — подталкивал поникшего головой юношу пеласг, знающий язык эшраэлитов. — Начальник сдержит слово, будешь свободен. А царю и сыну его уже всё равно. Души их в мрачном подземелье тоскуют по солнечному свету.

Юный эшраэлит указал на Янахана, лежавшего у подножья холма. Затем на Саула, навалившегося грудью на собственный меч.

— А, вот он, главный враг пеласгов, бывший погонщик волов, — язвительно произнёс Родарк, наступая башмаком на голову мёртвого царя.

— Стой, князь Родарк, не топчи, — вмешался Кратос. — Голова Саула должна быть выставлена в святилище Дагона. Жрецы набальзамируют её, подкрасят и подрумянят… Пусть все пеласги полюбуются на голову своего врага и обрадуются…

Покалывая сзади копьями, пригнали ещё троих пленных. Они подтвердили, что это царь Саул.

Кратос снял с мертвеца шлем. Схватив за полуседую густую гриву, отрубил голову мечом. Потом приказал обезглавить Янахана. Головы эшраэльского царя и его старшего сына положили в кожаные мешки.

— Скорей везите в Аскалон верховному жрецу Долону. Это подарок ему от всех нас в честь победы, — сказал Кратос.

Князья одобрительно покивали и посоветовали отвезти в храм мечи Саула и Янахана. Мечи следовало положить у ног главного бога, как знак его победы над Ягбе. К сожалению, изображения бога Эшраэля не существовало, чтобы повергнуть и его к стопам Дагона.

Голые, обезглавленные тела Саула и Янахана князья велели повесить на стене близлежащего городка Бет-Шана. Везти дальше было нельзя, солнце пекло, и мертвецы начали разлагаться.

Раненых пеласгов перевязали и отправили на повозках в лагерь, где их ждали искусные лекари. Раненых эшраэлитов добили. Начался сбор и вывоз оружия, доспехов, брошенных колесниц. Отловили лошадей; не сильно покалеченных бережно отвели в ближние селения, чтобы их там лечили, кормили и поили. Лошади стоили дорого, гораздо дороже людей.

Пленников пеласги обычно не убивали. Работорговцы из Кеме, Сидона и с острова Алашии уже съехались, как слетаются вороны и орлы-стервятники, завидевшие падаль. Сыны Анака и купцы из Суз довольно поглаживали напомаженные бороды. Египтяне, алашиты, минойцы сладко щурили глаза, подсчитывая в уме барыши. Торговцы и знать пеласгов тоже надеялись нажиться на продаже рабов. Впрочем, приток невольников ещё предстоял.

Отдохнув и подлатав прорехи в воинском составе, князья решили продолжить наступление на Эшраэль. Главным полководцем, после гибели Полемена, избрали опытного и осторожного князя Стихоса из Азота. Особенно настаивали на этом верховный жрец Долон и флотоводец Кратос.

Аккаронский правитель Родарк был этим крайне разочарован. Он, конечно, считал, что главным полководцем следовало избрать более молодого и лихого воина, то есть его самого. Прислал через гонца выражение своего недовольства и князь Газы. Он прослыл чрезвычайно вздорным и несговорчивым человеком, поддерживавшим предосудительные отношения с египетскими номархами. Выразил недовольство (тоже прислав гонца) князь Герара, которого звали Кирак, или Кириак. Он, хотя и не принимал участия в совете князей и соединённом ополчении, однако тоже рассчитывал на место главного военачальника.

3

Добид смиренно сидел со своими людьми в Шекелаге. Он пока следовал указаниям гетского князя Анхуса. Слухи до его захолустья доходили довольно смутные — через каких-то пастухов и бродяг. Но то, что решающая битва пелиштимских князей с Саулом произошла, он знал.

Добид хотел послать людей к Гелбуйской горе выведать подробности. Внезапно пришёл воин из постоянной охраны.

Молодой вождь сидел во дворе своего дома, беседуя с приближёнными о дальнейшей судьбе их общины. Среди приближённых присутствовали Абитар, Хетт, Абеша, пророк Гаддиэль и несколько старых сподвижников опального царского зятя.

— Там человек к тебе, господин, — сказал стражник.

— Что за человек?

— Худой и грязный. Говорит, амаликец из обоза царя Саула.

— А что ему нужно? — осторожно спросил Добид.

— Он принёс тебе какую-то ценную вещь и важные известия.

— Пусть войдёт, но следи за ним внимательно.

— Слушаюсь, господин.

Стражник впустил костлявого, пропылённого человека в изодранной одежде. Человек выглядел измождённым и испуганным. Опустившись на колени, он лбом коснулся земли. Стражник с копьём стоял позади него.