Царь Саул - [166]

Звон щитов и доспехов, треск копий, лязг мечей и секир, гулкие удары палиц, дикий вопль ярости, боли, страха, отчаяния и минутного торжества слились в шуме сражения, где сошлись на небольшом пространстве тысячи сильных бойцов.

Саул с вершины холма наблюдал за началом битвы со стиснутыми зубами и побледневшим лицом.

На левом крыле его войска первый удар пеласгов стойко выдержали юдеи во главе с Ардом. Они смешали строй врагов и отчаянно сражались не собираясь отступать.

К Арду пробивался, оставив колесницу, аккаронский князь Родарк. Его молодое лицо с кровоточащей ссадиной от острого камня казалось сосредоточенным и холодным. Тысяча копейщиков Аккарона, сомкнув ряды и прикрывшись щитами, билась с упорными юдеями. Ард тоже покинул колесницу, передав лошадей слугам. Он понял, что воин в синем плаще, наносящий мощные удары копьём и стремящийся ему навстречу, пелиштимский князь.

Наконец они сблизились достаточно, чтобы достать друг друга. Жестокие светлые глаза пеласга встретили такой же смелый взгляд сероглазого евуссея. Ард метнул копьё в Родарка. Тот пригнулся, и копьё пробило гребень его шлема. Князь торопливо сбросил шлем и тоже метнул копьё. Оно вонзилось в щит Арда, который был вынужден опустить щит под его тяжестью. Тут раздался болезненный крик оруженосца, прикрывавшего Арда со спины. Из правого глаза рослого юдея торчала стрела, пробившая мозг. Оруженосец рухнул под ноги сражавшихся. Ард выхватил меч, освобождая левую руку от щита с вонзившимся копьём пеласга. Ещё немного, и они сошлись бы с одними короткими мечами в смертельной рукопашной схватке. Однако теперь Арда некому было охранять со спины.

Пелиштимское копьё проткнуло Арду поясницу, мочевой пузырь и проломило лобковую кость. Тысяченачальник Саула, истекая кровью и невыносимо страдая, наотмашь рубанул мечом подвернувшегося близко вражеского бойца. Но колени его уже подгибались. Он хотел повернуться и успеть взглянуть на холм, где в золотом венце стоял царь, которого он самоотверженно любил с первого дня его избрания. И тут же меч другого пеласга рассадил ему сбоку шею. Когда князь Родарк пробился к Саулову соратнику, чтобы нанести решающий удар, то с разочарованием убедился: тот уже мёртв.

На правой стороне шимониты и селяне из северных областей с дикими воплями посылали камни и дротики в сплошной ряд бронзовых щитов. Выдержать мощный напор отлично вооружённых и обученных воинов Азота они не могли. Бросаясь то в одну, то другую сторону, эшраэлиты старались увлечь врагов подальше в бугристое предгорье. Там пеласгам труднее было соблюдать стройность рядов.

Идумей Доик метался с окованной медью палицей, как затравленный зверь, между рядами и группами своих взлохмаченных бородатых воинов в разномастных панцирях, кожаных шлемах, без поножей и налокотников. Он исступлённо набрасывался на случайно вытащенных из строя пеласгов. Валил их ударом палицы и кромсал коротким мечом. Его отчаянно бьющиеся воины, даже поверженные на землю, умирая, кусали врагов за лодыжки, грызли их сандалии и в последнем усилии старались вонзить им нож в пах. Долго Доик продержаться не мог.

Когда солнце повисло над Гелбуйским нагорьем, уже тысяча его шимонитов валялась в пыли, почерневшей от ручьёв запёкшейся крови.

Доик видел Саула в золотом венце поверх остроконечного шлема. Он надеялся, что царь посмотрит в сторону погибающего элефа. И Саул посмотрел на него, поднял руку и долго не отводил взгляда.

С теми бойцами, кто не пятился от страшного многотысячного выпада пелиштимских копий, Доик решил сделать невозможное. Они быстро выкатили лежавший на склоне горы огромный камень и столкнули его на поднимавшиеся ряды пеласгов. И Доик сразу побежал в образовавшуюся брешь среди вражеского войска. За ним кинулись четыре сотни добровольных смертников-северян.

Повинуясь повелительным жестам нахмуренного князя Стихоса, пеласги взяли Дойка и его людей в ощетинившееся копьями кольцо. Из-за спин копейщиков искусные лучники посылали неотразимо меткие стрелы.

Ругаясь, проклиная и завывая, Доик без устали молотил палицей, метал копья и камни — и наносил ущерб рядам пеласгов. То здесь, то там поражённый остриём или мощным ударом, падал воин в сияющей меди, и доспехи его громко звенели. Скоро стрела пробила левое плечо Дойка. Он ещё заставил себя бросить камень в пожилого пелиштимского князя. Камень не долетел до Стихоса.

На оставшемся клочке свободного пространства, где лежали его убитые воины, Доик схватился с огромным синеглазым пеласгом. Гигант тоже предпочёл окованную палицу для ближнего боя. Две палицы сшиблись, но оба силача удержали своё оружие. Доик слабел, из пробитого стрелой плеча текла под панцирем кровь. От второго удара огромного пеласга Доик упал на колено и потерял палицу. Он выхватил меч и приподнялся, чтобы кинуться на врага. Третьего удара палицы было достаточно: Доик опрокинулся на каменистую землю. Пена и кровь хлынули из его рта с последним хриплым ругательством. Тут же двое пеласгов пробили его панцирь копьями.

Эшраэлиты, находившиеся на правой стороне войска, побежали. Они старались укрыться от стрел среди горных уступов. Большая часть воинов, находившихся под началом Дойка, была убита. Остальных охватили паника и отчаянье. Они бежали, не думая ни о чём, кроме спасения своей жизни.