Царь пустыни - [43]

– Помогу, чем смогу. Ничего не обещаю.

Жаль беднягу. Потеря детей, особенно, если других близких нет, кого хочешь толкнёт к пропасти безумия.

– Благодарю, господин! – провыл эльф.

Нуэглир выскользнул из толпы.

– Зря вы обнадёжили Миндона, – сказал он, ведя меня через двор к арочному входу во дворец. – Амар не освободит его. Харан не любит попусту жертвовать норуи и продержит его, скорее всего, месяца три связанным, под печатями, блокирующими управление телом, иначе брат попытается покончить с собой, остановив себе сердце. Для менталиста не составит труда уйти за грань, приказав телу умереть.

– Постараюсь, чтобы до худшего не дошло. Кстати, кто такая Асталэ?

– Внучка харана и младшая сестра Авариэль Кошки. Та взбалмошная девица, ругающаяся на крыше со старейшинами дома.

Войдя в здание дворца, я словно попал в сумрачный волшебный лес. Окаменевшими деревьями вырастали порфировые, мраморные и гранитные колонны, поддерживая сплетённый из золотых ветвей с бирюзовыми листьями сводчатый потолок. Под прозрачными плитами пола шумела вода, а у колонн вились крупные голубые и жёлтые светлячки, наполняющие неф мягким, нездешним светом. Вооружённый глефой солнечный эльф у винтовой лестницы казался бесплотным духом. Шаг, другой, и наставит на нас клинок, отсвечивающий синевой. Грозно спросит, кто мы и зачем явились в сказочный лес. Но нет – призрак остался призраком, безмолвным и неподвижным. Нуэглир сдал ему оружие и то же посоветовал сделать мне, иначе в покои харана нас не пропустят.

– Не дотрагивайся до него, – предупредил я стража, прислонив Маркарта к колонне. – А то умрёшь.

Без копья неуютно. Барьер барьером, однако, солнце скоро взойдёт, и отсутствие Маркарта непременно скажется на самочувствии.

Гранитная лестница закручивалась вокруг громадной, увитой настоящим плющом колонны и, несмотря на ширину, благодаря балюстраде из тонких фигурных столбиков и вырезанным на ступенях орнаментам не выглядела громоздкой. По ней мы взошли к покоям харана. У дверей, напоминающих небольшие ворота, скрещивали посохи с хрустальными пирамидальными навершиями двое боевых магов в синих халатах и островерхих шлемах.

– Достопочтенному Амару доложили о вашей просьбе. Он примет вас позже, – скользнув по нам равнодушным взглядом, оповестил страж.

Делать нечего, подождём. Встав у прохладной, облицованной зелёным мрамором стены между двух ниш, в которых располагались скульптуры чародея в халате и воителя в латах, я принялся изучать вырезанные на дверях орнаменты и фигурки уродливых тварей, прущих с песчаного гребня на строй эльфийских копейщиков. Поле боя усеивали утыканные стрелами обожжённые тела чудовищ. Над сражающимися срывались с ночных небес звёзды, подчёркивая эпичность битвы. По углам запечатлённой мастером битвы мерцали охранные магические знаки. Воины не похожи на Нейситил. Ламеллярных доспехов, во всяком случае, я на них не видел, сплошь халаты. Шлемы отдалённо напоминают те, что на головах у стражей харана.

Спустя несколько минут с верхнего этажа донёсся шум, и вскоре по ступеням спустилось с полдюжины солнечных эльфов. Изукрашенные золотом, серебром и драгоценными каменьями посохи, массивные перстни и богатые ожерелья, расшитые орихалковой нитью одежды и белоснежные тюрбаны с искрящимися изумрудными и рубиновыми украшениями – сразу понятно, кто тут хозяин жизни. Негромко обсуждая что-то, компания прошествовала вниз. Один в белоснежной шёлковой сорочке с серебристыми узорами и распахнутом иссиня-чёрном халате шагнул к нам. Тонкие морщины выдавали его солидный возраст, а полыхающая в астрале пурпурным пламенем аура свидетельствовала о выдающихся магических способностях.

– Долгих лет, – почтительно склонился Нуэглир.

– Ясных ночей, – полушёпотом-полусвистом ответил харан. Стражи открыли перед ним двери. – Идёмте. Плохо говорить с дороги да на пустой желудок. Селаир, распорядись.

Покои деда Смуглянки не были особо просторными, чем меня и поразили. Нас усадили на низенькую обитую бархатом софу в полукруглой комнате. Пол почти полностью покрывал ковёр, по углам росли в горшках карликовые деревья. Свет лился из стрельчатых окон.

Амар занял место на софе напротив нас. Миловидная девушка в песочного цвета шароварах поставила на низенький столик поднос с фруктами и кувшин родниковой воды и удалилась.

– Я не знаю и не могу знать, где моя старшая внучка. Ты же пришёл за ней, человек?

Не любит харан ходить вокруг да около, сразу решил взять быка за рога. Зачастили к нему интересующиеся Смуглянкой гости, и отвечать на расспросы старику порядком надоело.

– Много нас таких, упоминающих Авариэль, к вам заглядывает? У меня скорее вопрос, касающийся ваших визитёров.

Лицо эльфа застыло непроницаемой маской. Сжав губы в тонкую линию, предводитель Нейситил издал низкий утробный звук, похожий на приглушённый рык.

– Ты тот самый… человек, из-за которого она решилась на предательство? – процедил он. Вот и побеседовали. – За твою голову высшие эльфы назначили награду в двадцать тысяч золотых единорогов. Назови причину не убивать тебя прямо сейчас.

Космическая сумма по меркам Эладарна, учитывая, что единорог в полтора раза тяжелее и, соответственно, дороже имперской золотой монеты. За такие деньжищи люди предложат титул графа либо передающийся по наследству титул барона и неплохой замок на сдачу. С прилегающими к замку землями, само собой.