Царь Мира - [128]

Старуха вдруг совсем повисла на руках у Сергунина и врача, и они опустили ее на пол. Им показалось, что старуха в обмороке, но она вдруг начала кататься по полу, тихо подвывая. Было страшно видеть и слышать ее.

— Назад! — послышался голос Николая. Он подтолкнул к лестнице адвоката, пытавшегося подойти к хозяину.

— Это мой клиент, — возмущенно сказал тот.

— Пшел на х… — коротко отреагировал Николай.

Сергунин сделал два шага по направлению к Самарину-старшему. Он вдруг понял, что этот человек — корень зла и олицетворяет собой все, что ненавистно подполковнику.

— Наверно, рассчитываешь на безнаказанность? — с усмешкой сказал он. — Я таких обламывал. Как ты и как твой ублюдок. С тобой тоже разберемся.

— Я сам с ним разберусь, — вдруг послышался голос Эдика-Самарина. — Он за все заплатит.

Самарин смотрел на сына с ужасом и недоумением. Это был Владимир — и это был не он. Какая-то непонятная судорожная гримаса делала его лицо незнакомым. Но Самарин привык верить своим глазам. Откуда было ему знать, что просто нелегко инэсту Эдика заставлять мышцы чужого лица передать его, Эдика, эмоции.

— Володя, что с тобой? — спросил Самарин, не отрывая глаз от этого странного лица.

— Меня убили, папа, — сказал Эдик-Самарин. То ли в нем проснулся режиссер, то ли из чистого садизма он хотел продлить наслаждение перед тем, как повергнуть врага, но после этих слов он еще попытался улыбнуться — и чудовищная гримаса исказила его лицо.

— Что… это? — беспомощно спросил Самарин, и Сергунин понял, что момент критический. Самарин сунул руку за полу пиджака, но подполковник оказался проворнее. Мгновенный выпад — и рука Самарина вывернута за спину, а пистолет упал на пол. Николай сделал шаг, намереваясь поднять оружие.

— Не трогать! — крикнул Эдик-Самарин. — Отпустите его.

— Вы с ума сошли… — начал было Сергунин, но Эдик оборвал его:

— Отпустить, я сказал.

Подполковник не собирался ему повиноваться, но тут же молния эфэла ударила его в руку. Он вскрикнул и отпустил Самарина. Тот быстро нагнулся, поднял пистолет и отступил к стене, прижавшись к ней спиной и поводя оружием перед собой.

— Отойдите все, — угрожающе прохрипел он, потом, когда Сергунин, морщась и потирая руку, сделал шаг назад и то же самое сделал и Николай, Самарин умоляюще посмотрел на сына: — Володя, что происходит? Ты не в себе, что ли?

Он даже не подозревал, насколько эти слова близки к истине. Зато Эдик оценил реплику и вновь попытался улыбнуться.

— Да, — протянул он.

Один из людей Сергунина незаметно подошел со стороны лестницы, где заменял Николая, и взял на прицел Самарина-старшего, не сводя глаз с его пальца, лежавшего на спусковом крючке пистолета.

— Я не в себе, папа, — подтвердил Эдик, окончательно сводя с ума Самарина: Владимир никогда не называл его папой — только «отец» или «батя». — Меня Царь убил и занял мое тело.

Самарин обвел всех мутным, затравленным взглядом.

— Папа, ты хотел ведь убить Царя, — сказал Эдик-Самарин. — Тогда стреляй. Я — это он.

— Что он несет?… — пробормотал Самарин. Все молчали. Происходящим распоряжался Эдик:

— Ну посмотри внимательно, разве я твой сын?

Взгляд Самарина застыл. Он смотрел куда-то в сторону, боясь смотреть на сына. Инстинкт подсказал ему, кто здесь главный враг, и он вдруг резко поднял пистолет, сжимая его двумя руками, и направил в лоб Сергунину.

— Что сделали?! — закричал он, не владея собой. — Что с моим сыном?!

Блеснула вспышка, затем грохнули два выстрела, и пистолет выпал из рук Самарина. Первым ударил эфэл — Эдик прекрасно понял, что Самарин готов выстрелить в подполковника. И он все же выстрелил, но пуля попала в стену довольно далеко от головы Сергунина. Второй выстрел сделал сослуживец подполковника и попал Самарину в плечо. Сергунин быстро шагнул к нему, но тот уже не мог ничего сделать — он сполз на пол. Пуля раздробила кости плеча.

— Зачем вы все это затеяли? — спросил Сергунин. Самое большое его желание было дать в морду Эдику.

— Я еще не закончил, — сказал тот властно и холодно. — Это мое дело, и я здесь буду распоряжаться. Я убью любого, кто станет на моем пути. Позовите сюда главврача.

Врач, который провожал старуху, позвал Корниенко.

— Операцию закончили? — спросил Эдик-Самарин.

— Да. Я же говорил…

— Теперь слушайте. У вас есть пустая палата?

— Только люкс, для… всяких…

— Хорошо. Пусть будет люкс. Вот этот человек, его фамилия Самарин. — Эдик показал рукой на скорчившегося на полууголовника. — Он ранен. Ему надо оказать помощь. Он должен жить. Он будет жить в этой палате. Его дом и все имущество продадут и деньги отдадут вам как плату за содержание. Его будет стеречь вот такая молния. Она не даст ему двигаться. Вам будет разрешено кормить его, утку подкладывать и все такое. Но он будет фактически заключенным. Я его приговариваю к пожизненному заключению в вашей клинике. Вот так. Это мой указ. Если он не будет выполнен, и вы, и городские власти пеняйте на себя. Я здесь камня на камне не оставлю. Я Царь, запомните это. А сейчас я хочу вернуться в свое тело.

— Ваше величество, — вдруг послышался хриплый, каркающий голос. Старуха стояла на коленях, раскачиваясь и неотрывно глядя на Эдика-Самарина. — Накажи его сына, он дочку мою загубил… мою единственную…