Царь Ирод Великий. Воплощение невозможного (Рим, Иудея, эллины) - [46]

Прихотливой истории оказалось угодно, чтобы все эти деятели, а также герои последующих мировых событий так или иначе оказались связаны с Иудеей и героем нашего сочинения — Иродом.

Первым на иудейской сцене появляется Марк Лициний Красс. Как пишет Плутарх, «римляне утверждают, что блеск его многочисленных добродетелей омрачался лишь одним пороком — жаждой наживы». Однако античный биограф считает нужным добавить: «А я думаю, что этот порок, взяв верх над всеми остальными пороками, сделал их менее заметными»^{72}. Из дальнейшего изложения следует, что Плутарх, восхвалявший благородное бескорыстие и другие истинно римские достоинства Помпея, считает недостойным участие Красса в спекуляциях земельной собственностью в Риме, в распродаже конфискованного имущества противников диктатора Суллы, а также в ростовщичестве. Надо признать, что это не столько пороки, сколько умение воспользоваться элементами рыночной экономики, которым не брезговала прежняя знать. В общем, начав с собственности в 300 талантов, ко времени появления на Востоке он обладал огромным состоянием в 7100 талантов. Красс даже отказывался «признавать и называть богатым того, кто не в состоянии содержать на свои средства целое войско»^{73}. Разумеется, Плутарх отмечает и несомненные достоинства Красса — ораторские способности, образованность, простота и приветливость поведения, личное мужество. Но вместе с тем вторым его пороком было, конечно, неумеренное тщеславие и стремление сравняться с Помпеем, прославившимся великими походами на Западе и Востоке. Между тем даже несомненно трудная победа возглавляемых Крассом римлян над Спартаком не доставила ему заслуженного триумфа. Главной причиной этого стало то, что победа над восставшими рабами не считалась достойной такой чести. Удовлетворить свою жажду славы ему удалось только посредством союза с другими сильными людьми Рима — Помпеем и любимцем народа Юлием Цезарем. Цезарь ранее отправился завоевывать новые провинции в Галлии, в 54 году до н.э., а Помпей по жребию получил в управление испанские провинции, так что Сирия и Восток достались Крассу.

Вряд ли Красс был бы хуже других римских наместников, но вторая его страсть пересилила первую. Он вознамерился превзойти достижения Помпея и даже сравняться с Александром Великим. Как свидетельствует Плутарх, «мечты его простирались до бактрийцев, индийцев и до моря, за ними лежащего»^{74}. Однако для этого надо было прежде всего победить мощное государство парфян, расположенное за Евфратом, с которым у Рима был заключён договор. Но ещё спартанский царь Архидам II (469–427 гг. до н.э.) справедливо утверждал, что «война питается не по норме, а потому денежные средства, которые она требует, не ограничены»^{75}. Поэтому Красс, естественно, стал прежде всего изыскивать деньги для подготовки столь дальнего и трудного похода. Все необходимые средства выжимались из городов и храмовых святилищ провинции. Плутарх, в частности, указывает, что Красс «много дней подряд взвешивал и мерил сокровища богини в Иераполе (город в северной Сирии, центр культа хеттскоаморейской богини Атергатис. — В. В.)»^{76}. В свете этого понятно и поведение Красса в Иерусалиме, как его описывает Иосиф Флавий. В 54 г. до. э. Красс, в отличие от Помпея, не интересовался тем, что находится в «Святая Святых», а приказал просто забрать все сокровища Храма. За это деяние он заслужил проклятия иудеев, как и его предшественник Помпей, хотя надо признать, что ничего специфически антииудейского в этом мероприятии Красса не было, он так поступал со всеми.

Иосиф Флавий сообщает, что Красс забрал «храмовые деньги, оставшиеся от Помпея (на сумму две тысячи талантов), а также имел дерзость утащить из Храма золотую утварь (на восемь тысяч талантов)» (ИД. Т. 2. С. 80). Поскольку сокровищница Храма за 9 лет, прошедших после посещения Храма Помпеем, увеличилась на 8 тыс. талантов, то можно полагать, что годовые доходы Храма даже в эти неспокойные годы достигли весьма значительной суммы в 1 тыс. талантов золотом! (Это могло произойти только за счёт поступлений от иудейской диаспоры Римской державы, что свидетельствует о значительном увеличении её численности, к чему мы вернёмся позднее.) Пока что укажем, что в следующем году претендент на лавры Александра Великого, нарушив договор, пересек Евфрат и вторгся в Парфянское царство с 7 легионами римских войск, 4 тыс. всадников и 4 тыс. легковооружённых воинов. Однако парфянам удалось заманить римскую армию в пустыню, а потом нанести ей ужасающее поражение, которого римляне не терпели со времён Ганнибала. Но, несмотря на многочисленные полководческие ошибки, Красс показал отменное мужество и погиб как доблестный римлянин под старинным городом Харраном (Карры). При известии об этом иудеи безмерно радовались, искренне полагая, что Красс был наказан Всевышним за разграбление сокровищ Храма.

Таким образом триумвират превратился в дуумвират Цезаря и Помпея. Каждый из них, несомненно, считал другого лишним и очень скоро начавшаяся между ними борьба затронет Иудею и семью Антипатра. Ясно, что они, как и все иудеи, никак не могли быть на стороне Помпея, осквернившего Храм и уничтожившего Иудейское царство. Напротив, с Цезарем — ключевой фигурой этого времени — оказалось тесно связано благополучие иудеев Римской империи, в том числе и семейства Антипатра.