Царь Ирод Великий. Воплощение невозможного (Рим, Иудея, эллины) - [11]

В дальнейшем это обстоятельство коренным образом изменило общественную структуру римского общества. Политическая борьба превратилась в борьбу сильных личностей, сумевших привлечь на свою сторону те или иные слои населения, большие деньги и, главное, солдат. Старая система господства родовой знати зашаталась и вскоре рухнула. Отличительной чертой этой революции было то, что внешние формы старой власти сохранялись всеми соперниками. Но, как и обычно случается при всех настоящих революциях, жертвы были ужасными.

Прежде всего, в 90–89 годах произошла кровопролитнейшая Союзническая война, когда против Рима с требованием гражданского равноправия поднялись подчинённые ему другие союзные италийские племена. В результате, несмотря на поражение восставших, побеждённые, в конце концов, добились своего, и монополия на власть римской аристократии (оптиматов) была подорвана. Затем революция приняла характер войны между Марием, ставшим предводителем плебейских кругов, и Суллой, защитником власти оптиматов. И того и другого уже не останавливало древнее правило не вводить войска в Рим. Сначала Марий, захватив столицу, уничтожил тысячи сторонников Суллы. В свою очередь, Сулла, вернувшись из победного похода против Понтийского царя Митридата и поддерживавших его греков, разбил марианцев и установил личную диктатуру, даже формально не испрашивая, как это было положено ранее, решения сената. Далее им были обнародованы проскрипционные списки своих врагов, приговорённых к смерти с конфискацией имущества. Высокая плата была обещана доносчикам. В результате террора Суллы погибли тысячи самых богатых и знатных граждан. В сенат были введены 300 представителей всадников, а народное собрание было пополнено 10000 бывших рабов. Установив, как ему казалось, «вечный порядок», он в 80 году до н.э. отошёл от власти, получив прозвище Феликс (Счастливый).

Однако ничего уже изменить было нельзя. Новые порядки, основанные на власти денег, отменить уже никто не мог. Армия во все времена была отражением экономики общества. Создание огромного государства, формирование общего рынка Средиземноморья и приток огромных средств в метрополию привели к окончательной гибели старого порядка. Прежде всего, после смерти Суллы, как всегда бывает после сильного правителя, возобновилась безудержная вакханалия борьбы за власть, при том, что старые общественные механизмы республиканского времени уже не функционировали. Никто не верил, как принято говорить сейчас, в «демократические институты», хотя формально их никто не отменял. Всё теперь покупалось и продавалось. Скупкой голосов занимались настолько открыто, что Цицерон свидетельствовал, что кандидаты приходили на Марсово поле прямо с деньгами. Для финансирования кандидатов приходилось занимать деньги в таком количестве, что в периоды избирательных кампаний проценты на займы повышались до 8%в в месяц, хотя уже столетиями раньше грабительскими считались 12% в год! Именно тогда были разработаны основы избирательных технологий. Кроме обильных угощений тысяч граждан, устройства дорогостоящих гладиаторских боёв с участием множества бойцов и травли экзотических животных, кандидаты за свои деньги строили общественные здания, подносили богатые подарки избирателям, естественно, давали самые щедрые обещания. Не игнорировалось и демонстративное общение с простыми людьми, как это принято и сегодня. У кандидата был специально обученный раб — «номенклатор». Обладавший феноменальной памятью, он подсказывал хозяину имена встречных людей. Но, разумеется, затраты надо было окупать.

Лучшим способом для этого было, конечно, ограбление провинций. Делалось это по-разному. Прежде всего, получали, а иногда тайно покупали должности проконсула или наместника какой-либо провинции. Наместники назначались на год и не получали официального жалования. Все зависело от того, сколько можно было выжать из вверенных им провинций. Несомненно, были честные правители, но подавляющее большинство выжимали последние соки из подвластных земель. Самые большие долги окупались многократно. Со вновь завоёванными провинциями не считались вообще. Сулла и его позднейшие подражатели Цезарь, Помпей, Лукулл привозили из походов неисчислимые миллионы. (Лукуллу, правда, принадлежит заслуга доставки в Италию вишнёвого дерева.) О том, как понималось богатство, можно судить по высказыванию победителя Спартака, миллионера Красса: «Никто не может считаться богачом, пока не в состоянии набрать, снарядить и содержать собственную армию»^{6}.

Никакие жалобы жителей провинций в сенат не достигали цели. Их, конечно, выслушивали, но сенат превратился в корпорацию единомышленников, покрывающих друг друга. Кроме того, суды стали так же подкупаемы, как и избиратели. Цицерон писал: «Судебные разбирательства ведутся теперь с такой продажностью, что в будущем, наверно, будут осуждать только за убийство»^{7}. Тогда, кстати, стали весьма распространёнными профессии адвоката и законника, часто получавших огромные гонорары.

Однако не меньшим злом были откупщики налогов «публиканы», которым за взятки предоставлялось право собирать в казну налоги. Доходило до того, что они выжимали из провинций в свою пользу столько же, сколько отдавали в римскую казну. В случае задержки выплат налогов на помощь приходили отряды римской армии. Несостоятельных должников ждали полное разорение, пытки и продажа в рабство.