Царь Гектор - [89]

— Это верблюды, — уточнил Ахилл. — Я их видел только на рисунках. Хорошо бы уговорить туарегов дать нам хоть одного. Ведь нам надо уйти отсюда, Авлона, надо добраться до Мемфиса. Если, конечно, я выкарабкаюсь!

— Ты выкарабкаешься! — твёрдо сказала лазутчица. — Если уж после всего, что с нами было, ты жив, значит, добрый Бог не хочет, чтобы ты умер!

Глава 9

Оазис Великого ящера был небольшим — плато, на котором он располагался, по форме почти прямоугольное, имело в длину около сорока и в ширину не более тридцати стадиев. Несколько ручьёв и источников сделали его почву достаточно плодородной, поэтому здесь, среди пустыни, росли пальмы с «мохнатыми орехами», кустарники и травы, водились в изобилии не только суслики, змеи и ящерицы, которые умели жить и в пустыне, но и птицы, а также великое множество жуков, кузнечиков, пауков и прочей мелочи. Из крупных животных здесь жили только верблюды, но они, уж конечно, не были тут с самого начала, их предков привели сюда люди.

Племя туарегов, жителей оазиса, было маленьким, под стать ему, их жило здесь всего две с половиной сотни человек. Они не умели выращивать хлеб, да и земли у них для этого было слишком мало, а зерна, которое выменивали у египтян проводники редких теперь караванов, явно не хватало. Однако женщины пекли хлеб, добавляя в муку растолчённые коренья. Получались крупные пышные лепёшки, на вид очень аппетитные, но на вкус горьковатые и пресные. Кроме того, пищей жителям оазиса служили красноватые плоды величиной с кулак, мясо сусликов, которое они варили либо коптили в примитивных очагах, и верблюжье молоко. Мяса верблюдов здесь не ели — горбатыми великанами дорожили, как главным сокровищем — их было у племени тридцать, и подрастали шесть верблюжат. Когда-то, скорее всего, кочевое племя приехало сюда на таких же могучих горбачах и почему-то здесь осталось. Эти люди не знали ни плавки, ни ковки металла, однако у них были медные ножи и посуда, определённо египетские, а также ткани египетской работы.

Моа, о котором Ахиллу рассказал весёлый Эша, был главой рода, которого туземцы, судя по всему, любили и слушались. Это был красивый высокий старик, ещё крепкий и подвижный. К тому же он очень неплохо знал египетский язык.

— Наши предки живут здесь с незапамятных времён. Когда-то земли и деревьев здесь было больше, и тогда всем нравилось, когда египетские караваны оставались надолго: египтяне привозят зерно, привозят масло, привозят кувшины, привозят такие же красивые бусы и ожерелья, как те, что ты подарил моим жёнам и жёнам моих сыновей. Однако теперь у нас не так много травы и листьев, не так много и воды: источников было шесть, осталось четыре. А ослы и лошади египтян пьют не меньше наших верблюдов! Так что кое в чём не так и плохо, что караваны ходят редко. Думаю, пройдёт лун пять-шесть, и торговцы костью придут с большой добычей. Тогда ты и твоя девочка сможете уехать в Мемфис. А продавать одного из наших верблюдов я не хочу: у египтян их не купишь, а нам они очень нужны. И тебе рано сейчас пускаться в путь: ты ещё не понравился до конца.

Они с Ахиллом расположились, полуразвалившись на войлочных подушках, в хижине главы рода. Это была даже не хижина, а скорее дом: её стены были сделаны не просто из прутьев, крытых пальмовыми листьями, а представляли собой частокол тонких сухих кольев, переплетённых лианами. Пол сплошь покрывали циновки из сухих травяных стеблей. Крыша была, само собою, пальмовая, с отверстием над очагом.

Ахилл уже не в первый раз беседовал с вождём и видел, как не хочется хитрому старику снаряжать их с Авлоной в дальний путь. Само собою, Моа жалел и своих верблюдов, но, возможно, ему хотелось и подольше подержать у себя гостей, побольше расспросить невиданного «светлого великана», узнать, что привело его в эти края. В отличие от большинства дикарей, занятых лишь своим бытом и нехитрыми заботами, этот был любопытен. Правда, Авлона высказала предположение, что Моа может подозревать в неведомом богатыре опасного врага Египта и размышлять, а не выдать ли его соседям, дабы не вызвать их гнева и мести. Но герой, подумав, не согласился с девочкой: никаких связей с египетскими властями туареги этого племени явно не имели, а торговцам слоновой костью, что изредка сюда заходили, не было ровно никакого дела, кто и каким образом оказался на затерянном в песках оазисе.

Как бы там ни было, в одном Моа был прав — лихорадка только что отпустила Ахилла, он пролежал много дней, был измучен и слаб, к тому же пронзённая стрелой нога только-только начала заживать. Долгое путешествие через Ливийскую пустыню и вправду может быть для него сейчас слишком тяжёлым. Он это понимал, но его сводили с ума мысли о жене и ребёнке, о брате...

— А отчего ваш оазис носит такое странное название? — помолчав, молодой человек решил заговорить о другом. — Расскажи мне про Великого ящера, Моа! Египтянин, который указал нам дорогу к вашей земле, говорил, что в окружающей оазис пустыне обитает какое-то чудовище... Кто это такой?

— Тише! — Моа даже привстал и в испуге посмотрел по сторонам. — Лучше не говорить о нём громко. Не говори ничего...