Царь Федор Иванович - [94]
По здравому размышлению, скорее, он не взялся бы за такое дело. Ныне общеизвестно: Федору Ивановичу наследовал Борис Годунов; но тогда, в первые месяцы 1598-го, подобный ход событий выглядел далеко не очевидным. Борис Федорович взял трон не сразу, в очень сложной обстановке; между тем при жизни Федора Ивановича он властвовал над Россией спокойно и незыблемо. Стоило ли влезать в столь рискованную авантюру? Стоило ли брать на душу столь тяжелый грех? Да и стал бы с таким жаром поддерживать Годунова при восшествии на престол патриарх Иов, любивший Федора Ивановича, если бы мог хоть на миг заподозрить в нем цареубийцу? Напрашивается вывод: злодейство Бориса Федоровича в данном случае сомнительно.
Через несколько лет после кончины царя-инока (но еще до начала Смуты) патриарх Иов напишет житийную повесть о святом блаженном государе Московском и всея Руси. Именно так отнесутся к нему некоторые публицисты и летописцы XVII столетия. Почитание Феодора Иоанновича быстро установится в столице России, он попадет в святцы, войдет в Собор Московских святых как чудотворец.
Память святого Феодора совершается в день его преставления 7 (20) января и в неделю перед 26 августа (8 сентября) в Соборе Московских святых. Иконы его, как местночтимого святого, создавались в XVII веке, пишут их и сейчас, после возрождения Русской церкви. Существует и его акафист.
Государь Федор Иванович вступил на престол, сам того не желая и не имея опыта государственной деятельности. Он принял страну разоренной, обезлюдевшей, потерпевшей тяжелое поражение. Правил тихо, молил Бога о милости, не писал «широковещательных» и «многошумящих» посланий. На войну выезжал из столицы всего один раз, а в длительных богомольях бывал часто. Берег жену, страдал от бездетности. Строил храмы, ласкал монастыри, любил Церковь и верил в Ее благодатность. Когда надо, говорил то, что надо, предоставляя другим людям возможность довести дело до конца. Царствовал, почти не правя, лишь изредка, в особенно важных случаях, брал вожжи в свои руки. История текла как будто мимо него. Умные деятели ткали ее полотно, царь же чаще всего стоял поодаль и время от времени бросал взгляды на их работу да иногда чуть-чуть подправлял.
Умер.
Оставил страну далеко раздвинувшей свои пределы, окрепшей, отразившей неприятельские удары, получившей собственную патриаршую кафедру. При нем, в 1586 году, русский артиллерийский арсенал получил от отечественных литейщиков сорокатонную «царь-пушку»[132], и портрет смиреннейшего монарха на ее могучих бронзовых мышцах сообщал грядущим поколениям: при Федоре Ивановиче Россия могла делать такие пушки… когда-то опять сможет?
Те же умные люди, которые при нем, казалось, вышивали узор времени по собственному разумению, без государевой «святой простоты» через семь лет ахнули вместе с державой в немыслимую катастрофу.
Тихий, блаженный, святой царь. Поминали его русские с улыбками на лицах и печалью в душе: жаль, мало царствовал.
Уместно закончить повествование о нем словами Ивана Тимофеева: «У него не было “брани против плоти и крови”, — по Писанию, но неприятелей своих он одолевал молитвою. И настолько помогала ему сила молитвы, что ею он привлекал на себя милость Божию; и нечто даже более чудесное приобрел он в дарах добродетелей, именно — часть дара пророческого, если и не очень явно, но достаточно осведомленные знают; некогда, при его жизни, страшно было осмеливающимся приступать к нему, не очистив совесть, хотя он no-Божьи не обличал согрешающих. Если кто, зная это, теперь с верою призовет его в молитвах, — не согрешит, и я первый из всех не поленюсь. Ибо во дни его десница Творца мира лучше всякой человеческой надежды самостоятельно управляла и сохраняла его царство».
Москва, 2009-2010
ПРИЛОЖЕНИЕ
1. «Лета 7095-го (1586/1587) положил опалу царь и великий государь Федор Иванович на князя Ивана Петровича Шуйского и сослал его на белоозеро, и велел постричи; и тамо скончася нужною смертию, и положен в Кирилове манастыре 97-го (1588/1589). Того же году повелением государя царя и великого князя Феодора Ивановича всеа Руси слита пушка большая, такова в Руси и в ыных землях не бывала, а имя ей “Царь”»>{223}.
2. «Лета 7104-го (1595/1596) явился некий человек во граде Твери: перепускаше руду золотую и серебряную. И известиша царю и великому князю Феодору Ивановичу всея Руси. И послаша по него, и приведоша его на Москву. И сташа плавити. Едино сотвори добро и что злато. И некоим смотрением Божиим не дашеся ему такая мудрость. И царь государь положи на него опалу, чая в нем воровства некоего, и велеша его пытати без милости и ученика его. И рече бояром: “Некое де смотрение Божие: много де пытаюся попрежнему да не умею. Та же зелия кладу и водки да не имеет разделение!” И в той муке преставися оба, опишась ртути»>{224}.
«…А ты, Иван сын, береги сына Федора, а своего брата, как себя, чтоб ему ни в каком обиходе нужды не было, а всем бы был исполнен, чтобы ему на тебя не в досаду, что ему не дашь удела и казны. А ты, Федор сын, Ивана сына, своего брата ста-рейшаго, докудова строитель, уделу и казны не прося, а в своем бы еси обиходе жил, смечаясь, как бы Ивану сыну не убыточнее, а тебя б льзе прокормити было, и оба вы есте жили заодин и во всем устроивали, как бы прибыточнее. А ты бы, сын Иван, моего сына Федора, а своего брата молодшаго, держал, и берег, и любил, и жаловал его, и добра ему хотел во всем так, как себе хочешь, и на его лихо ни с кем не ссылался, а везде бы еси был с Федором сыном, а своим братом молотшим, и в худе и в добре, один человек, занеже единородный есть у матери своей.
В Московской Зоне появилось неизвестное существо – сверхбыстрое, сверхсильное и смертельно опасное. То ли человек, то ли мутант – информация отсутствует. Известно только, что оно легко убивает опытных сталкеров, а само практически неуязвимо. И именно с этим монстром придется столкнуться проводнику научных групп военсталкеру Тиму и его друзьям – всего лишь слабым людям…
В судьбе России второй половины XV—XVII столетий смешаны в равных пропорциях земля и небо, высокое и низкое, чертеж ученого дьяка, точно передающий линии рек, озер, лесов в недавно разведанных землях и житие святого инока, первым поселившегося там. Глядя на карту, нетрудно убедиться, что еще в середине XV века Московская Русь была небольшой, бедной, редко заселенной страной. Но к началу XVI века из нее выросла великая держава, а на рубеже XVI и XVII столетий она превратилась в государство-гигант. Именно географическая среда коренной «европейской» Руси способствовала тому, что в XVI—XVII веках чрезвычайно быстро были колонизированы Русский Север, Урал и Сибирь.
Во времена Ивана Грозного над Россией нависла гибельная опасность татарского вторжения. Крымский хан долго готовил большое нашествие, собирая союзников по всей Великой Степи. Русским полкам предстояло выйти навстречу врагу и встать насмерть, как во времена битвы на поле Куликовом.
Многим хотелось бы переделать историю своей страны. Может быть, тогда и настоящее было бы более уютным, более благоустроенным. Но лишь нескольким энтузиастам выпадает шанс попробовать трудный хлеб хроноинвэйдоров – диверсантов, забрасываемых в иные эпохи. Один из них попадает в самое пекло гражданской войны и пытается переломить ее ход, обеспечив победу Белому делу. Однако, став бойцом корниловской пехоты, отведав ужаса и правды того времени, он все чаще задумывается: не правильнее ли вернуться и переделать настоящее?
Молодой сталкер Тим впервые в Зоне. И не удивительно, что его стремятся использовать как отмычку циничные проходимцы. Но удача новичка и помощь таинственного сталкера-ветерана помогают Тиму выйти невредимым из смертельной передряги. Итак, Тим жив, но вокруг него — наводненная опасными мутантами Зона, Зона-людоед, Зона-поганка… Сможет ли Тим выжить? Сумеет ли выполнить важную миссию в составе группы эскорта?
Наш мир неузнаваемо изменился, когда на Землю вторглась орда демонов из другого измерения. Пушки и ракеты оказались бессильны против сокрушительной боевой магии. Армии разгромлены, столицы государств обращены в руины, человечество почти истреблено. Но среди развалин продолжают скрываться представители нового поколения, те, кто вырос после вторжения и не мыслит жизни без постоянной борьбы с захватчиками. Способные встретить лицом к лицу самого беспощадного врага – и не отступить в страхе. Виртуозно владеющие холодным и огнестрельным оружием, практикующие боевые искусства и освоившие вражескую магию.
Монография посвящена жизни берлинских семей среднего класса в 1933–1945 годы. Насколько семейная жизнь как «последняя крепость» испытала влияние национал-социализма, как нацистский режим стремился унифицировать и консолидировать общество, вторгнуться в самые приватные сферы человеческой жизни, почему современники считали свою жизнь «обычной», — на все эти вопросы автор дает ответы, основываясь прежде всего на первоисточниках: материалах берлинских архивов, воспоминаниях и интервью со старыми берлинцами.
Резонансные «нововзглядовские» колонки Новодворской за 1993-1994 годы. «Дело Новодворской» и уход из «Нового Взгляда». Посмертные отзывы и воспоминания. Официальная биография Новодворской. Библиография Новодворской за 1993-1994 годы.
О чем рассказал бы вам ветеринарный врач, если бы вы оказались с ним в неформальной обстановке за рюмочкой крепкого не чая? Если вы восхищаетесь необыкновенными рассказами и вкусным ироничным слогом Джеральда Даррелла, обожаете невыдуманные истории из жизни людей и животных, хотите заглянуть за кулисы одной из самых непростых и важных профессий – ветеринарного врача, – эта книга точно для вас! Веселые и грустные рассказы Алексея Анатольевича Калиновского о людях, с которыми ему довелось встречаться в жизни, о животных, которых ему посчастливилось лечить, и о невероятных ситуациях, которые случались в его ветеринарной практике, захватывают с первых строк и погружают в атмосферу доверительной беседы со старым другом! В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
В первой части книги «Дедюхино» рассказывается о жителях Никольщины, одного из районов исчезнувшего в середине XX века рабочего поселка. Адресована широкому кругу читателей.
Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.