Царь-дерево - [39]

— Ну и что же ты делал при таком глупом руководстве? — усмехнулся Фэн Чжэньминь.

— Я предпочитал обманывать верхи, но ни в коем случае не обманывать землю, — ответил раскрасневшийся Ли Ваньцзюй, отхлебнув из чарки. — Я сегодня выпил, возможно, говорю лишнее, но вы не принимайте это близко к сердцу. Под верхами я имею в виду главным образом правление коммуны. Впрочем, коммуна тоже ведь откуда-то получала указания!

— Да, за это несет ответственность и уком, — признал Фэн Чжэньминь.

Цю Бинчжан украдкой взглянул на Ци Юэчжая, но тот сделал вид, будто не заметил, и поднял свою чарку:

— Верно, подобные дела большей частью вершились по указанию свыше, так что уком тоже хорош. Ты не церемонься, говори все, что думаешь!

— А я это и делаю. Столкнувшись с таким глупым руководством, я внешне его расхваливал, а в действительности делал все наоборот. На землю вдоль дороги пришлось плюнуть, повесить на нее табличку «опытное поле», и пусть гибнет! Про себя я ее называл «придорожным цветником». Ведь когда начальство приезжало с проверками, оно ходило только вдоль дороги и радовалось. А на дальних полях я сажал все, что хотел, и убирал, когда считал нужным. У нас был только один лозунг: потуже набить зерном мешки.

— Вот и правильно, — кивнул Фэн Чжэньминь. — В решениях третьего пленума недаром говорится о защите прав производственных бригад.

Цю Бинчжан подлил Ли Ваньцзюю вина и подзадорил:

— Я вижу, у тебя много всяких приемов! Расскажи, какие еще?

— Еще? Не обманывать коммунаров, — подумав, ответил Ли Ваньцзюй. — У нас в деревне несколько сот крестьян, все живые люди, неодинаковые. Разве их обманешь? Невозможно. Если будешь действовать не по совести, они тебе не подчинятся, а если внешне и подчинятся, так за спиной станут крыть. И тогда ты пропал, потому что без поддержки людей ты ничто. Наш старый секретарь парткома говорил: «Деревенский руководитель должен прежде всего стараться сделать хоть что-нибудь для коммунаров. Народ не обманешь. А если обманешь, так он обманет тебя. Работать станет, а сил прикладывать не будет, вот ты и не сделаешь с ним ничего — сколько ни таращи глаза».

— Правильно, хорошо сказано! — Фэн Чжэньминь выпил всего одну чарку, но его смуглое лицо раскраснелось, точно у князя Гуаня[13]. Он похлопал Ли Ваньцзюя по худому плечу. — Итак, нельзя обманывать желудок, землю и коммунаров — в общем, «не обманывать троих». Прекрасное, очень глубокое обобщение! Я считаю, что в работе нужно исповедовать именно этот принцип.

Ли Ваньцзюй слегка покачнулся от выпитого вина. Фэн Чжэньминь тоже вроде бы опьянел и снова похлопал его по плечу:

— Опыт прекрасный! Но почему в прошлом году, на нашем партийном активе, ты не рассказал о нем, а тянул старую песню о всяких сплочениях и противопоставлениях? Ты что, меня решил надуть?

Деревенский секретарь искоса поглядел на него и рассмеялся:

— Вы чего это, товарищ Фэн? Такие слова можно только в закрытой комнате говорить, а не кричать в рупор!

— Вот ты и сказал правду, и сразу после актива на тебя донесли, — тоже засмеялся Ци Юэчжай.

— Я знаю.

— Целых три доноса написали. Это ты тоже знаешь?

Ли Ваньцзюй покачал головой, как будто немного протрезвев. Первый секретарь велел Цю Бинчжану принести эти письма и тут же прочесть вслух. Ваньцзюй слушал и только языком цокал:

— Ну бандит, как здорово нашу деревню знает!

Дочитав, Цю Бинчжан спросил:

— Как ты думаешь, кто написал эти письма?

Ли Ваньцзюй закатил глаза, подумал и вдруг уверенно сказал:

— Кто-то из соседней деревни! Да, скорее всего, он.

— Кто?

— А вот этого я не скажу. Если ошибусь, зря врага себе наживу, а попасть в точку тоже не имеет смысла — ведь этот человек недаром не подписался!

Аноним приходит с визитом

Через несколько дней после этого к укому подошел крестьянин лет пятидесяти с лишним. Вахтер остановил его:

— Товарищ, вы к кому?

— К секретарю Фэну, — зычным голосом ответил тот.

— Он сейчас на заседании.

— Тогда к секретарю Ци.

— Он тоже на заседании.

— Ну тогда к заведующему Цю!

Услышав, что крестьянин называет одного за другим ведущих работников укома, вахтер решил, что дело серьезное, и спросил:

— Вы по какому вопросу?

— Я послал сюда три письма.

Вахтер направил его в группу писем. Там пришедший снова начал:

— В прошлом году я послал сюда три письма, жалуясь на секретаря партбюро деревни Наследниково Ли Ваньцзюя.

— Так это вы… — вырвалось у сотрудника отдела писем. Он сразу понял, что речь идет об анонимках, попросил автора присесть и доложил обо всем Цю Бинчжану. Тот мигом помчался к Ци Юэчжаю, а второй секретарь велел пригласить крестьянина в свой кабинет. Когда аноним появился, Ци Юэчжай первым делом увидел его знакомый красный нос и тоже воскликнул:

— Так это вы!

— Да, мы с вами встречались в Наследникове. А у вас хорошая память, товарищ Ци…

— Вы ведь, кажется, из Кладбищенской?

— Да-да, — почтительно ответил аноним.

Ци Юэчжай предложил ему сесть и испытующе спросил:

— Вы тамошний секретарь партбюро? Как вас зовут?

— Нет, не секретарь! Я человек маленький, — ответил аноним, привстав. — Но люди меня уважают и даже выбрали бригадиром подсобных промыслов. А зовут меня Лай Цзяфа.